Царевна

– А как выполнишь, доложи. Я пока в казармы наведаюсь. Старшина развернулся и широким шагом зашагал в сторону ворот Кремля.

Толпа тем временем рассыпалась по узким улочкам многочисленных слободок Москвы. Стеленные кривыми деревянными досками тротуары меж рядов посадских изб и каменных палатей бояр, не выдерживали такого количества бегущего народа, люди падали в непролазную весеннюю грязь улиц.

В думской палате было тихо. Бояре в высоких шапках и пестрых кафтанах с меховыми воротниками испуганно переглядывались между собой.

– Ну, чего же ждать нам теперь? – скривился боярин Василий Голицын.

– Так сейчас царевна Софья нам все и поведает, – усмехнулся думный дьяк Шакловитый.

– Али ты куда спешишь, батюшка?

Голицын тяжело вздохнул:

– Куды мне теперь спешить-то Федор Леонтич?

– Ну, так и потерпи немного, чай не пахоту сеять.

Голицын покосился на остальных бояр. В глазах Нарышкиных читался страх. Причина его была видна издалека. Место, на котором стоял трон московских государей, было пусто. Стоило ли думать об обезглавленной России? Нет Государя – нет и трона. Вместо него стояла маленькая резная табуретка, которую принесли из покоев дворца кто-то из слуг.

– Не бывало такого! – шептались меж собой бояре.

– Что удумали Милославские?

Князь Василий Голицын ликовал:

– Нарышкиным конец. Вернут имения и вотчины, отнятые прежним царем Федором Алексеевичем. Но патриарх Иоаким еще в силе, и не отдаст Нарышкиных, за спасибо живешь. Патриарха нужно переизбрать. Кандидаты-то есть? У входа в думские палаты послышался шум.

Из дверей появился бирюч и зычным голосом прокричал:

– Царевна Софья Алексеевна Романова, соправительница Государей Московских.

Софья прошла в думу и присела на табурет, что стоял вместо трона. Расправив полы платья, она посмотрела на собравшихся в Думе бояр. Царевна догадалась, о чем шепчутся эти дородные, обрюзгшие от изобилия придворных яств, тучные детины с посохами в руках и высокими меховыми шапками.

– Здраве будьте, князья-бояре! – спокойно произнесла царевна.

Бояре встали и поклонились:

– И ты будь здрава, матушка царевна.

– Знаю причину кручины вашей, – продолжила она и указала на сдвоенный трон Государей, одиноко стоящий в стороне.

– Отныне править буду сама! – твердо произнесла она. А что трона нет бояре, так государство наше вроде, как в войне, в неустройстве своем. А коли так, то где ж вы видели, князья-бояре, что бы царь с собой на войну трон брал. На табурете сидит, по-походному.

– А будет устройство в державе нашей и трон будет.

– Верно, Федор Леонтич? – царевна пристально посмотрела на Шакловитого.

– Все верно матушка, – закивал думский дьяк.

– Принцесса Софья весьма остроумна, – подметил иноземный посол шепотом. Ловко она поставила на место этих зазнавшихся снобов бояр.

– Но ведь царевичи еще на троне, – оборвал его посланник английского короля.

– Сейчас узнаем, милорд, – усмехнулся немецкий посол. Во всяком случае, наши задачи в Московии не меняются, кто бы из особ сей трон не занял.

Однако. Однако будет весьма прелюбопытно. Софья вновь взяла слово:

– Хочу объявить вам волю свою!

Бояре насторожились, вокруг воцарилась тишина. Все с нетерпением ожидали решение Софьи.

– Федор Леонтич, неси указ!

Царевна протянула руку. Думный дьяк Шакловитый, шаркая по ковру каблуками сафьяновых сапог, устремился к царевне со свитком в руках.

– Сама зачту, – пояснила царевна. Шакловитый спрятался за ее фигуру.

– С соизволения Господа нашего, беру в руки свои управление державой нашей единачально. Регентом и помощником в сем деле будет назначен наш первый человек, князь Василий Василич Голицын. Дума охнула. Бояре нервно заерзали на скамье. У многих из них были с Голицыным споры и тяжбы.

– В продолжении…! – царевна обвела думу тяжелым взглядом. Хотя по ее голосу было видно, что ей и самой сейчас стало тяжело.

– В продолжении, царевич Петр Алексеевич с матерью своей бывшей царицей Натальей Нарышкиной удаляется со двора в село Преображенское, для их же здравия и безопасности. Софья свернула свиток.

Патриарх Иоаким в углу заскрипел зубами. Но стрельцы были грозной силой. Игнорировать их требования, значит обречь себя на постриг и ссылку в дальнюю обитель. Патриарх лишь проскрипел зубами и промолчал.

– Федор Леонтич, – произнесла царевна, – выйди на крыльцо, скажи стрелецким полкам, что воля их исполнена. Шакловитый засеменил к выходу. Во дворе у думской палаты, собралось более двух тысяч царских стрельцов. Шакловитый поморщился. Он еще помнил, какой грозной силой могут быть эти воины в красных кафтанах с пищалями наперевес.

– Стрельцы! – громко закричал Шакловитый. В честь своего воцарения Царевна Софья Алексеевна жалует каждому из вас: по десяти рублев денег. Жалует вас званием придворной стражи. Ну и харчи, соответственно.

Стрельцы одобрительно гудели. Из их строя вырвался низкорослый толстяк и заорал:

– Слава царевне! Слава!

Стрельцы вздернули руки с оружием вверх:

– Слава царевне Софье!

Бояре в Думе испуганно съежились. Царевна пришла к власти на стрелецких штыках. Что она еще может удумать. Софья улыбнулась. Этот крик был ей милее всего сердцу.