Царевна

– Ох, Максим Петрович, хитишь ты, однако, – рассмеялся Суконцев. От ответа уйти норовишь.

– Так и не было вопроса, – усмехнулся стрелец.

Глава 4: Лавра

Карета царевны остановилась у ворот монастыря. Кучер сошёл с козел и открыл двери. Софья огляделась. Ворота заскрипели, и показалась голова инока.

Он решительно направился к царевне и склонил голову:

– Матушка, патриарх в Лавре.

Софья улыбнулась:

– Вот уж не ожидала, но коли так, то разговору быть.

Под куполами колоколен раздался весёлый колокольный перезвон, возвещая о прибытии царской особы в Лавру. Патриарх Иоаким уже встречал ее у входа в храм.

– Все-таки, старик переступил через себя, – думала она, ступая по каменным дорожкам монастыря. Ему пришлось смириться, и дело не в том, что она стала чеканить собственную монету и не в успехе Крымской компании князя Голицына. Она нужна ему в борьбе с ересью, пока братец Петруша занят постройкой своих корабликов. Ересь Аввакумова захлестывает государство и уже докатилась до Москвы, охватив при этом Дон и Тобольскую губернию. Эти мысли терзали Софью, не давая покоя ни днём, ни ночью.

Патриарх, в знак приветствия, протянул руку царевне и обратился с вопросом:

– Здорова ли, матушка царевна?

Софья слегка опустила голову, скрывая лёгкую улыбку. Сейчас, когда Нарышкины, с приближением совершеннолетия Петра вновь обретали свою силу, ей необходимо было окружение верных и более мудрых людей, каким и являлся патриарх.

Софья оглядела золочёные купола собора, перекрестившись, приложилась губами к кресту в руках патриарха и медленно прошла в храм.

– Помолимся вместе Владыка, а после дела наши мирские обсудим. Владыка, не скрывая улыбки, согласился и добавил:

– Не ожидал тебя здесь увидеть царевна. Словно кошка черная меж нами пробежала. А вере истинной с того разорение.

Софья склонила голову и лукаво улыбнулась:

– Я тебя тоже не ожидала увидеть Владыка. Про веру ты правду сказал. Сколько же пожарищ народ, одурманенный еретиками, примет. Сколько душ невинных сгорят в сатанинских ладьях.

Иоаким перекрестился:

– Согласен я с тобой, матушка царевна. Много ереси в земле нашей.

– Взять Тобольский уезд, так почитай, сколько душ монах раскольник Даниил на реке Березовке в небо увел. Не успели стрельцы до пустоши добраться, предупредили раскольников. Везде у них свои люди, как паутиной державу нашу опутали. Воевода-губернатор не узрел близ себя предательства. А куда смотрел воевода? За карманом своим смотрел.

В глазах патриарха блеснули маленькие капельки слёз. Ему стало нестерпимо больно за эти несчастные души, невинно сгинувших женщин и детей:

– Была б моя воля, самого в тот корабль огненный загнал и спалил бы заживо, – с горечью произнёс патриарх.

– Да что же ты говоришь, Владыко, – Софья с ужасом посмотрела на патриарха.

– А что я говорю, – патриарх стукнул железным концом посоха о каменную плиту. Пора бы скиты все затворнические извести, царевна.

На колокольне зазвенел Благовест. В монастырском саду распустились яблони, и пахло липой.

Софья с нежностью вдыхала удивительный аромат цветов:

– Как же хорошо здесь, Владыко, а аромат, какой чудесный, сердцу, прямо, петь хочется. Патриарх посмотрел на, пустившие цвет яблони и искренне улыбнулся:

– А душе как свободно! Век бы здесь провела, в красоте при Божьей милости, да без забот. Уезжать не хочется. Сколько езжу в Троицу на богомолье, завсегда садом твоим дивным не устаю любоваться.

– А там что Владыко? – Софья указала на небольшие темные ящики под деревьями.

– Это ульи, царевна, – ответил патриарх. Монахи медоносных пчел разводят. Я тебе пришлю медку здешнего, матушка. Пчела божье создание. При упоминании меда и пчел сердце Иоакима смягчилось, и его речь сделалась такой же тягучей, как этот мед.

– Есть ли вести от царевичей, матушка? – спросил патриарх.

Софья кивнула:

– Есть Владыко. Петруша корабли свои строит на Плещееве озере, а царевич Иван опять занемог.

Софья вспомнила, как намедне царевич Иван, вновь сраженный болезнью, забился в припадке у трона перед самым заседанием Думы. Лекари тот час же скрутили припадочного царевича и унесли прочь в его покои. Три дня его отпаивали разными отварами, лекари немецкие мази иноземные прикладывали. Встал царевич. Но не с лекарств и снадобий, а с Божьего соизволения. И вот опять болезнь протянула к Ивану свои костлявые руки. Помолись, Владыко, сегодня за брата нашего. И я помолюсь.

– Да трудно ему на царстве придётся, – согласился патриарх,

– Однако не он себя выбрал. Господь ему ношу такую дал.

– Ну, да ладно, – патриарх оттолкнул концом жезла камушек с поверхности каменной плиты.

Царевич Петр недавно денег на корабли свои просил.

– Дала ли матушка? – вопросительным взглядом глянул на Софью патриарх.

– В казенном приказе пусто было. Вся казна ушла на войну против турок. Наскребли по сусекам пять тысяч рублев, то и ссудили.

– Это хорошо! – глаза патриарха заблестели, – не время сейчас государям ссориться. Другие вопросы решать надо.

– Слышала ли, матушка царевна, про Симеонову пустошь? – патриарх на секунду остановился.