Читаем Царь (СИ) полностью

— Э нет Никитушка, не угадал ты. Королевич к Москве пойдет, потому что знает, сукин сын, ждут его здесь!

— Государь, — снова подал голос Федор, — а что с Охримом делать?

— Как что, пойдем, поспрошаем доброго человека, как он дошел до жизни такой.

Пойманный Охрим Власьев сидел со связанными руками и ногами на полу в подвале Сторожевой избы. Было довольно зябко, и разбойник изрядно продрог. Впрочем, дрожал он не от холода, а от тревожных предчувствий. Когда распахнулись двери, он крепко зажмурился и принялся читать про себя молитву. Делать это вслух ему мешал кляп.

— Ну чего встали, заходите, — сказал я своим спутникам.

Отправляясь на допрос, я взял с собой Федьку, Анисима и Никиту Вельяминова, отправив остальных начальных людей к своим полкам. Поразмыслив, я пришел к выводу, что Панин был абсолютно прав, привезя злодея в приказ, а не съезжую. Не факт, конечно, что в Земском приказе есть сообщники заговорщиков, но, как говорится, береженого бог бережет, а небреженными из пушек на запад стреляют.

— Эй, служивые, — велел я стоящим у дверей стрельцам, — не пускать сюда никого!

Надо сказать, что в отличие от одного из своих предшественников царя Ивана, прозванного за жестокость Васильевичем, в пытках я разбирался довольно слабо. Обычно этим занимались специально обученные люди, а мне докладывались только результаты следствия. Но поскольку главные специалисты в этой области человеческих знаний служили в Земском приказе, нужно было обойтись без них. То, что никто не знает что делать, первым сообразил Пушкарев. Посмотрев, как мы топчемся и переглядываемся, он криво усмехнулся и взялся разводить огонь в небольшой печи. Благо дров и бересты для растопки оказалось в достатке. Веселые языки пламени принялись с треском пожирать поленья, освещая при этом стены причудливыми отблесками. Панин, очевидно, бывавший по долгу службы в подобных местах и в силу этого имевший некоторое представление о процедуре, принялся перебирать цепи, висящие на каком-то странном приспособлении оказавшемся дыбой. Никита тоже нашел себе дело и скинув богатый кафтан, принялся с остервенением качать огромный мех, поднимая температуру в печи. Я же не нашел ничего лучшего, как взяться перебирать диковинные инструменты разложенные на стоящих вдоль стены полках. Связанный Охрим наблюдал за нашими действиями с нескрываемым ужасом. Не будь его рот заткнут, он вероятно уже бы орал благим матом, но пока мог лишь отчаянно вращать глазами.

— Анисим, — спросил я Пушкарева, показывая ему довольно причудливо изогнутый железный штырь, — ты не знаешь, зачем эта штука?

— Так это, — задумчиво пробормотал стрелец, — ее видать раскалять надобно.

— Это-то понятно, а зачем?

— Должно в задницу совать!

— Что, правда? Никогда бы не подумал!

Наши рассуждения произвели на схваченного татя совершенно ошеломляющее впечатление и он, каким-то невероятным усилием выплюнув свой кляп жалобно завопил:

— Помилуйте, бояре!

— Да не ори ты, — отмахнулся от него Пушкарев и, повернувшись к Панину немного дурашливо посоветовал: — Федор Семенович, ты не тот крюк на цепь одел. Этим за ребра цепляют, а на первый допрос положено за руки!

— Бояре, смилуйтесь!

— Ну чего ты орешь, — попытался я урезонить Охрима, — не видишь, мы еще не начали.

— Господине, мой добрый, — завыл подследственный, — почто терзать меня хотите, я и так вам все расскажу!

— Брешешь! — авторитетно заявил ему Анисим.

— Христом-богом клянусь! Все скажу, как на духу, ничего не потаю!

— Ну, тогда рассказывай.

— Что рассказывать то боярин?

— Да все и рассказывай, а начни, пожалуй, с того откуда на твоем дворе тати убитые взялись?

— Это не тати, боярин, это боевые холопы господина Телятевского.

— Врешь поди! Хочешь порядочного человека оклеветать, чтобы самому из воды сухим выйти.

— Ей богу, не вру.

— Ну, пусть так, а отчего они в твоем дворе, а не в каком ином?

— Так торговлишку я Телятевским, какую-никакую веду. Вот его люди дорожку к моему терему и знают. Привезли под утро сих покойничков, а где и кто их побил, богородицей клянусь, не ведаю!

— А каким товаром, ты торгуешь, мил человек?

— Так всяким, какой бог пошлет.

— Федя, — обернулся я к Панину, — много ли добра у сего "божьего человека" в закромах?

— Да уж, немало. Сукна всякие, мягкая рухлядь[47], кожи, ремни, жито, овес, крицы железные… да чего только нет!

— Стало быть, ты, пес, краденым торгуешь?

— Нет, боярин! Нету на мне вины, знать не знаю, ведать не ведаю…

— Анисим, а это что за щипцы?

— Так это, наверное, отрывать чтобы…

— Что отрывать то?

Пушкарев с кривой усмешкой подошел ко мне и прошептал на ухо предполагаемое назначение инструмента, красноречиво показывая на пах задержанного.

— Боярин, — снова заголосил Охрим, сообразив что дело может кончиться худо, — так если господин Телятевский со своими холопами и поозоровал где, так я-то тут при чем? Невиноватый я!!!

Перейти на страницу:

Похожие книги