Царь мышей

- За дядей Колей, - предложил Дубов. Но поскольку кристалл на это никак не отозвался, то Василий уточнил: - За инспектором Лиственницыным.

Наталья Николаевна тут же уступила место Лиственнницыну - несмотря на поздний час, он находился в своем служебном кабинете, причем не один: напротив инспектора ерзал на стуле поэт Щербина, облик которого свидетельствовал, что вещий сон Серапионыча относительно его дальнейшей участи сбылся, что называется, на все сто процентов.

- Как вы думаете, о чем они речь ведут? - поинтересовался доктор. - Или здесь только изображение, а звука нет?

- Пожалуйста, включите звук, - вежливо обратился к кристаллу Василий. И тут же откуда-то из глубин кристалла раздался не очень внятный, но вполне различимый голос Лиственницына:

- Говорили же вам умные люди, что пьянство, да еще в сочетании с азартными играми, до добра не доведет! И вот, пожалуйста, чем это кончилось. - Инспектор пододвинул к себе протокол и с выражением зачитал: - "Едя на пригородном поезде Кислоярск - Островоград, гражданин Щербина, будучи в средней степени алкогольного опьянения, произвел дергание тормозного устройства, в дальнейшем именуемого стоп-краном, что вызвало спонтанное остановление поезда и упадок части пассажиров на пол. На предварительном допросе гражданин Щербина мотивировал свои хулиганские действия нижеследующе: "Прямо под стоп-краном была размещена реклама игорного дома "Черная шавка" с надписью: "Дерни удачу за хвост - выиграй Джек-Пот". Приняв стоп-кран за хвост удачи, я дернул за него, но вместо Джека-Пота получил привод в милицию". - Инспектор отложил протокол в сторону и устало глянул на Щербину: - Теперь я должен вас оштрафовать, а что толку? Вы ведь все равно не заплатите, потому что нечем.

- Нет-нет, я заплачу, - залопотал Щербина. - Вот продам партию рейтузов... Кстати, Николай Палыч, вам не нужны рейтузы?

- Нет, спасибо, - решительно отказался инспектор. - Да что толку, если вы их даже и продадите. Все равно ведь выручку пропьете, или в Бинго проиграете!

- Ну почему сразу проиграете? - оживился Щербина. - Должен же я хоть раз выиграть!..

- А кстати, это не ваши стихи? - перебил Лиственницын и с выражением зачитал по памяти:

- Проиграл зарплату в Бинго,

И бранится вся родня.

Лучше уж собака динго

Покусала бы меня!

- Вот до чего людей водка доводит, - вздохнула Чаликова.

- Если бы только водка, - возразил Дубов. - Тут и еще многое другое. Я ведь давно знаком со Щербиной и многое мог бы порассказать...

- Все это, конечно, очень занятно, - перебил Серапионыч, - но что будет, если такой кристалл попадет в руки преступников? Мое мнение - его нужно куда-нибудь подальше запрятать. А еще лучше - отдать Чумичке.

- Так и сделаем, - легко согласился Дубов. Надя молча кивнула. - Кстати, давайте посмотрим, что происходит в том мире.

- А это возможно? - засомневалась Надя.

- Заодно и проверим, - чуть улыбнулся Василий.

Изображение на большой грани замутилось, потом пошло черными и белыми полосами. Еще через двадцать - двадцать пять секунд полосы стали постепенно бледнеть и сделались почти прозрачными, а потом грань отразила полутемные стогны Царь-Города. Насколько можно было понять, грабежи и бесчинства уже прекратились, а по улицам патрулировали смешанные отряды из стрельцов и людей в обычных кафтанах - что-то вроде народного ополчения или старого доброго ДНД.

- Ну, слава Богу, что еще так, - с облегчением вздохнула Чаликова. - Хоть какой-то порядок. Интересно, кто там теперь у власти?

И хотя Надя сказала это, обращаясь как бы и ко всем, и ни к кому, кристалл тут же "вывел на экран" некое маловыразительное помещение, где за столом восседали несколько человек, среди коих Дубов и его друзья тут же узнали Путяту.

- Ч-что это значит? - дрожащим голосом проговорила Чаликова. - Его же съели?..

- Ну, насколько я понял, господин Херклафф не только людоед, но и колдун, - дельно заметил Серапионыч. - Сначала съел, а потом, так сказать, восстановил съеденное.

Василий вглядывался в грань кристалла, но сходу удалось определить только двоих - Рыжего и Патриарха Евлогия. Главный водопроводчик сидел с каменным выражением лица и, казалось, был погружен в глубокие думы, а Патриарх поглядывал на Путяту с какой-то, как показалось Дубову, боязливой неприязнью.

Рядом с царем примостился неприметный с виду господин, на которого Василий даже не обратил бы особого внимания, если бы не узнал в нем того человека, что суетился на похоронах отца Александра и про которого Чумичка говорил, что он - из той же шайки, глава которой покоился под развалинами Храма на Сорочьей улице.

И лишь про пятого за столом Дубов мог с уверенностью сказать, что видит его впервые. Это был человек средних лет с умными выразительными глазами и слегка восточными чертами лица. Одет он был так, словно угодил на царское совещание откуда-то из ночлежки или даже острога - на нем было рваное нищенское рубище, прикрытое роскошной шубой, явно у кого-то одолженной. Но несмотря на все это, остальные смотрели на странного оборванца с уважением и даже немного заискивающе.