Царь мышей

Каширский подставил наволочку, а Херклафф принялся небрежно скидывать туда золотые украшения и самоцветные каменья, будто это были дрова или картошка. При этом он не упускал из поля зрения и госпожу Глухареву, и когда та попыталась "под шумок" стянуть со стола какую-то брошку в виде усыпанного бриллиантами золотого паучка, чародей кинул в ее сторону мимолетный взор, и брошка превратилась в настоящего паука. Вскрикнув, Анна Сергеевна  сбросила паука с руки, но, упав на стол, он вновь сделался брильянтовым. Херклафф как ни в чем не бывало смахнул его в наволочку, а Анна Сергеевна с оскорбленным видом отвернулась и уже не принимала в дележке сокровищ никакого участия.

Когда наволочка наполнилась до краев, Херклафф сказал:

- Зер гут, хватит.

Не без сожаления глянув на оставшееся, Каширский стал завязывать наволочку в узел, а людоед обратился к присутствующим:

- Все, либе херрен, тепер я с покойным Путьята в полный рашшот. А мой вам добри совет - не задерживайтесь здесь излишне долго.

"Либе херрен" и сами понимали, что ничего хорошего их в царском тереме не ждет, если не считать высокой чести умереть славной смертью, защищая царские останки.

А Херклафф, казалось, о чем-то крепко задумался.

- Ах, я, я! - вспомнил чародей. - Не может ли кто из фас отолшить мне эта... как ево... дер шпигель?

- Зеркало, что ли? - уточнил Рыжий

- Да-да, зеракль. Хочу поправит мой фризюр.

Зеркальце отыскалось в сундучке у скоморохов. Прислонив его на столе к какой-то золотой вещице из загородного клада, Херклафф велел Анне Сергеевне и Каширскому подойти поближе. Затем неторопливо извлек из-под фрака магический полукристалл и, проговорив несколько слов на каком-то тарабарском наречии, приставил его большой гранью к зеркалу.

"Верно умные люди говорят, пить надо меньше" - именно так или приблизительно так подумали одновременно и скоморохи, и князь Святославский, и даже обычно малопьющий Рыжий: в царской златохранильнице все оставалось так же, как было за миг перед тем, недоставало лишь Херклаффа, Анны Сергеевны и Каширского. Ну и, разумеется, наволочки с драгоценностями.

- Померещилось, что ли? - встряхнув лысиной, проговорил Шандыба.

- Ага, померещилось, - откликнулся Мисаил. - Всем сразу.

- Примерещилось или нет, а в одном он прав - уходить надо, -  раздумчиво произнес дьяк Борис Мартьяныч.

- Легко вам говорить, вас-то никто в лицо не знает, - с беспокойством возразил Рыжий. - А меня они на куски разорвут.

- Хоть одно доброе дело сделают, - подпустил Шандыба.

Князь Святославский взял со стола подсвечник и, осветив лицо Рыжего, с легким прищуром оглядел его, подобно тому, как художник изучает набросок будущего шедевра.

- Не беспокойтесь, друг мой, мы вас так разукрасим, что никто не узнает, - беспечно заявил князь, завершив осмотр. - Особенно ежели вас припудрить, припомадить и переодеть в женское платье.

- Ну что ж, в женское, так в женское, - со вздохом согласился Рыжий. - Что поделаешь, если ничего нового история изобрести не в состоянии...

Не теряя времени даром, Антип с Мисаилом принялись за "перевоплощение" клиента, и Рыжий не без некоторого восхищения наблюдал в зеркале, как он под руками умельцев превращается в весьма миловидную девушку. Увы, незабвенный Александр Федорович Керенский в подобных обстоятельствах должен был обходиться без опытных визажистов.

- Господин Рыжий, ежели ничего не получится с вашим градоначальством, то приходите к нам, - от всей души предложил князь Святославский. - А то мы как раз собираемся поставить гишпанскую трагедь "Тайная свадьба дона Луиса Альберто", да невесту играть некому.

- А невеста девушка честная? - с подозрением вопросил боярин Шандыба.

- Честная, честная, - заверил его князь Святославский. - Я всю рукопись два раза перечитал и не заметил, чтобы она что-нибудь стибрила.

- Тогда поищите другую, - посоветовал Шандыба. - Этой не поверят!

Хотя господин Рыжий за все двадцать лет своего пребывания в Царь-Городе не присвоил и ломаного гроша, среди обывателей (включая князей и бояр) почему-то укоренилось убеждение, будто бы он - главный казнокрад и только прикидывается, что имеет средние достатки, а сам на золоте ест да на серебре спит.

Пока скоморохи гримировали Рыжего, а князь Святославский руководил этим ответственным занятием, дьяк Борис Мартьяныч безотрывно глядел на драгоценности, оставшиеся после того, как свою "законную" половину забрал господин Херклафф.

- А с этим-то что делать будем? - первым задал он вопрос, который занимал всех. - Пропадет ведь.

- Да уж, если сюда ворвется толпа с улицы, то пиши пропало, - сказал Рыжий, едва Антип закончил подкрашивать ему губки и принялся за бровки. Мисаил в это время прилаживал к Рыжему юбку, наскоро сварганенную из скатерти.

- Мы должны унести все это, - гнул свое Борис Мартьяныч. - А потом, когда бесчинства прекратятся, вернем.

- Да-да, так и сделаем, - кивнул Рыжий, отчего левая бровь, над которой в это время трудился Антип, нарисовалась куда-то вверх. - Нас тут семь человек, так что справимся.