Царь мышей

- Да вы присаживайтесь, Надежда, в ногах правды нет, - радушно пригласил Путята. - Ну, с чем пожаловали? Я так понял, что у вас какое-то важное сообщение, которое вы никому, опричь меня, доверить не можете?

- Да, и это касается происшествия на Сорочьей улице.

- Вы о давешнем убийстве отца Александра? - Путята набожно перекрестился. - Царствие ему небесное.

- Нет-нет, я о том, что было сегодня.

- Мне уже доложили, - помрачнел Путята. - Враги нашего государства обнаглели выше всякого предела. Но терпение народа не безгранично. Мы делаем и будем делать все от нас зависящее, чтобы злодеи были схвачены и достойно наказаны. - Путята значительно глянул на Надю и продолжал с некоторой не совсем свойственной ему запальчивостью: - А ежели кого застанем на месте злодеяния, то там же и порешим. На улице - так на улице, в водопроводе - значит, в водопроводе. А найдем в отхожем месте - там же, извините за грубое слово, и замочим!

- Совершенно с вами согласна, - ответила Чаликова, терпеливо выслушав это заявление, которое ей что-то очень смутно напомнило. - Дело в том, что я случайно оказалась там во время этого гнусного злодеяния, а сразу после взрыва обнаружила вещественные доказательства, обличающие высоких должностных лиц. Оттого-то я и решила передать их напрямую вам, ибо ни в ком другом уверена быть не могу.

С этими словами Надежда открыла сумку (пряжка была отстегнута заблаговременно), выверенным движением выхватила кинжал и резко замахнулась. Путята мгновенно соскользнул под стол, и удар пришелся в спинку кресла, распоров дорогую шелковую обивку.

- Взять ее! - пискнул из-под стола Путята. В горницу ворвались стрельцы и, грубо схватив Надежду, поволокли ее по темному коридору...

- Сударыня, с вами все в порядке? - услышала Чаликова прямо над собой участливый голос. Надя открыла глаза и даже встряхнула головой - она по-прежнему сидела на стуле в приемной, а рядом с нею, чуть склонившись, стоял секретарь.

- Благодарю вас, - признательно прошептала Надя. - Что-то голова закружилась...

"А одобрил бы Александр Иваныч, что я таким образом собираюсь отомстить за его гибель?" - мелькнуло у нее в голове. Ответ напрашивался сам собой, но додумать Надя не успела - ее внимание отвлек (или, вернее, привлек) знатного вида вельможа, в котором она признала князя Длиннорукого.

- А-а, милейший князь, как мило, что пожаловали! - радостно (хотя, как показалось Чаликовой, несколько фамильярно) приветствовал его секретарь. - Здесь для вас кое-что имеется.

С этими словами он покопался в стопке бумаг и извлек два листка.

- Вот - указ Государя об освобождении вас от должности градоначальника, - секретарь подал князю первый листок. - А это - верительная грамота, где сказано, что вы назначены послом Кислоярского царства в Ливонию.

Такому повороту Чаликова не очень-то удивилась - Путята действовал словно бы по примеру советского руководства, нередко отправлявшего проштрафившихся номенклатурщиков в почетную ссылку послами куда-нибудь в дружественную развивающуюся страну. А зная по рассказу Василия о пьяном дебоше, что накануне учудила Длинноруковская супруга, Надя решила, что князь еще легко отделался.

- Но я могу хотя бы переговорить с Государем? - чуть не с мольбой спросил бывший градоначальник.

- Зачем? - искренне удивился секретарь. - Тут все сказано, - он протянул князю верительную грамоту. - Хотя, впрочем, кое-что Государь велел передать вам на словах. Видите ли, встречаясь и беседуя с иноземными послами, он пришел к выводу, что в работе нашего Посольского приказа еще очень много косности и казенщины. Как раз намедни у Государя побывал ливонский посланник и говорил, что тамошние купцы хотят с нами более широко торговать, и даже очень выгодно для нас, но все вопросы медленно решаются, потому как полномочного посланника там уже третий год как нет, а посольские чиновники не хотят брать на себя ответственность. Вот и получается, что сами же свою выгоду упускаем. А посол - это не абы кто, а лицо нашего государства, тут кого попало не поставишь. Здесь нужен такой человек, который способен сам принимать решение на месте. И именно таким человеком, могущим оживить наши межгосударственные отношения, Государь считает вас, любезнейший князь.

- Благодарю покорно, - пробурчал Длиннорукий. Вообще-то он ожидал гораздо худшего, и подобный поворот мог считать за немалую удачу.

- И еще Государь просил передать вам, - доверительно понизил голос секретарь, - что ему очень жаль терять столь замечательного градоначальника, но только вы, с вашими замечательными способностями...

Тут из внутренних покоев вновь появился чернобородый дьяк-"Бэрримор". На полуслове прервав инструкции Длиннорукому, секретарь повернулся к дьяку:

- Ну, как там Государь, еще не освободился? Тут вот госпожа Чаликова к нему просится.

- Придется подождать, - откликнулся дьяк. - У Государя теперь тот самый господин, что давеча у него был. Битый час там сидит, и когда выйдет, непонятно.

- Странное дело, а я и не заметил, как он прошел, - не без удивления пожал плечами секретарь.