Царь мышей

Василий понял одно: Нади здесь нет и, по-видимому, не было. А потому и его пребывание на Сорочьей теряло всякий смысл - ясно было, что к развалинам храма его просто не подпустят. Да и "светиться" тут, пусть даже в облике "Савватея Пахомыча", тоже было не очень-то разумно - Дубов увидел, как к руинам подошел отец Иоиль и, скрестив на груди руки, с неизбывной печалью глядел на останки храма, в котором служил Богу и людям долгие годы. "Неприметного господина" видно не было, но он мог подойти в любой миг.

Стараясь не слишком обращать на себя внимание, Дубов выбрался из толпы и медленно побрел по Сорочьей улице. Он понимал, что убийство отца Александра и уничтожение Храма Всех Святых - это звенья одной цепи, но сознавал также и то, что в создавшихся обстоятельствах вести самостоятельное расследование было очень затруднительно, почти невозможно. Волновало и другое - где теперь Надя? Выбрав место побезлюднее, Василий расстегнул верхние пуговицы кафтана, извлек из внутреннего кармана кристалл и вполголоса попросил показать Надежду Чаликову. То, что он увидел в большой грани, заставило Василия резко ускорить шаги в направлении центра Царь-Города.

* * *

Хорошо знакомая Наде карета Рыжего, резво подпрыгивая, катилась по столичным улицам.

- Ну и что все это значит? - после недолгого молчания спросил новоявленный градоначальник.

Наде очень не хотелось пускаться в объяснения - не могла же она говорить Рыжему об истинных причинах, приведших ее в царскую приемную. Поэтому в ответ на не очень определенный вопрос Рыжего она ответила столь же неопределенным встречным вопросом:

- Скажите, отчего вы так за меня перепугались? И что мне может грозить в тереме Путяты - я ведь ничего плохого не сделала!

Рыжий в ответ лишь выразительно вздохнул и покачал головой. Если бы он стал отвечать по существу, то пришлось бы сказать слишком много, а этого господину Рыжему ох как не хотелось.

- Кстати, поздравляю вас, - спохватилась Надя. - Думаю, теперь, когда вы получили такую должность, все пути к прогрессу открыты. Да еще с таким царем - строгим, но справедливым.

- Спасибо, - сдержанно поблагодарил Рыжий. - К сожалению, поддержка царя - это еще не все. Нужна поддержка общества, а с этим пока что не очень.

- Вот, кстати, во время открытия водопровода я провела небольшой социологический опрос на тему: "Как вы относитесь к преобразовательской деятельности господина Рыжего?", - заметила Надя, извлекая из сумки уже знакомый нам диктофон. - Не желаете ли послушать?

Говоря о "социологическом опросе", Чаликова, мягко говоря, слегка преувеличивала: такой вопрос она задала только одной участнице торжеств, да и то не очень-то званной - боярыне Новосельской. И теперь, непонятно почему, Надежде захотелось довести ответ мятежной боярыни до сведения Рыжего.

ЧАЛИКОВА: - Сударыня, а какого мнения вы о Рыжем?

НОВОСЕЛЬСКАЯ: - Честно?

ЧАЛИКОВА: - Ну разумеется. Я так понимаю, что по-другому вы и не умеете.

НОВОСЕЛЬСКАЯ: - Я всегда возлагала на него большие надежды как на движителя всего нового и передового. Уже за одну только канализацию с водопроводом я бы воздвигла ему памятник. Но теперь, когда происходит... да вы сами видите, что происходит, заниматься водопроводом и делать вид, что ничего другого не замечаешь - это уж, простите, по меньшей мере непристойно.

ЧАЛИКОВА: - Три стадии русского либерализма. Сначала "по возможности", потом "хоть что-нибудь", а в конце - "применительно к подлости".

НОВОСЕЛЬСКАЯ: - Замечательно! Это вы могуче задвинули!

ЧАЛИКОВА: - Увы, не я - Салтыков-Щедрин.

Надя щелкнула кнопочкой. Лицо Рыжего сделалось почти официальным:

- Спасибо, я учту это мнение, равно как и все прочие. В качестве градоначальника я должен считаться с самыми широкими слоями общества.

Когда Чаликова клала диктофон в сумку, ей показалось, что там чего-то не хватает. Она судорожно принялась рыться в содержимом сумки и вдруг услышала почти над ухом чей-то знакомый голос:

- Надежда, ты что-то потеряла?

Чаликова вздрогнула - голос был явно не Рыжего. Надя резко обернулась и увидела Чумичку, который держал в руках продолговатый предмет.

Господина Рыжего появление колдуна удивило куда меньше, чем его спутницу:

- А-а, Чумичка, привет. Все никак не привыкну к твоим чудесам...

- Ну, какие ж это чудеса! - усмехнулся Чумичка. - Так, пустячки.

С этими словами колдун как бы невзначай опустил предмет в сумку, сделав это достаточно проворно, чтобы его разглядела Надя, но не увидел сидевший чуть дальше от него Рыжий.

- Так, может быть, вы нас где-нибудь высадите? - предложила Надя. - Чумичка меня проводит, а вас Государь ждет.

- Ну как, Чумичка, приглядишь за нашей гостьей? - чуть повеселел Рыжий.

- Пригляжу, не беспокойся, - заверил Чумичка. И, уже вылезая вместе с Надей из кареты, негромко прибавил: - Сомневаюсь только, что Государь тебя ждет.

Но Рыжий этих слов не слышал - резвые лошадки несли его карету назад, к царскому терему.

- И что же нам теперь делать? - чуть растерянно спросила Надежда, проводив взглядом карету.