Царь мышей

- Вот вы, Глеб Олегович, уже вышли из молодежного возраста?

- Увы, - с кручиною в голосе вздохнул боярин Павловский, - у меня, почитай, и не было настоящей молодости, ибо она пришлась на мрачные годы прежних правлений. И лишь теперь, с воцарением нашего славного Путяты, я вновь чувствую себя юным и счастливым,

- Так выпьем же за вашу вторую молодость! - подхватил Василий, проворно подсунув боярину Павловскому полную чару.

- Ну, за это грех не выпить, - должен был согласиться боярин Павловский и, лихо опрокинув в себя содержимое, громко закричал:

- Да здравствует Путята!

- Да здравствует Путята! - подхватили "Идущие вместе", воодушевленные замошьевским вином.

"Причастив" боярина Павловского, Дубов и Антип направились к "добрым молодцам", которых Василий Николаич для себя поименовал "людьми в штатском":

- А вы, честные господа, не желаете ли винца откушать?

- Не, мы на службе, - простодушно ответил один из них, коего Дубов безошибочно определил как "старшого".

- То есть мы тут просто гуляем, сиречь праздно шатаемся, - попытался другой "штатский" поправить оплошность своего начальника.

- Ну, тогда вам сам Бог велел выпить за здравие нашего любимого и обожаемого Государя! - обрадовался Всилий. - Али вы, господа, не желаете, чтобы он здравствовал многая лета?

Делать нечего - пришлось и господам наблюдателям испить винца. Когда же один из них попытался схитрить и вернуть недопитую чарку, то Антип, доселе больше молчавший, неожиданно гаркнул чуть не над ухом: 

- Пей до дна, пей до дна, пей до дна!

Сделав доброе дело - угостив "добрых молодцев в штатском" - Дубов вернулся к молодежи, рядом с которой он как бы и сам помолодел, возвратившись в незабвенные годы комсомольской юности.

- Ну что вы все одно и то же кричите - "Слава Путяте" да "Слава Путяте", - сказал Василий. - Надо это дело как-то разнообразить. - И, возвысив голос, он сходу принялся выдавать новые лозунги (а точнее, старые на новый лад): - Народ и Путята едины! Путята - ум, честь и совесть нашего времени! Путятинским путем идете, товарищи! Где Путята - там успех, там победа! - И напоследок: - Монархия - мать порядка!

Слушая Дубова, боярин Павловский начал подозревать, что тот откровенно глумится и над обожаемым Путятой, и над "Идущими вместе" и даже над ним самим, боярином Павловским, но ничего поделать не мог - ведь Василий говорил вроде бы самые правильные вещи, а доказать, что делал он это не совсем искренне, было невозможно. Тем более, что простодушные девушки и юноши все принимали за чистую монету и от души подхватывали любой клич Василия.

И тут из окна донесся зычный голос всеми позабытого боярина Андрея:

- Эй, робяты, да вы что, запамятовали, какого беса сюды приперлись - Государя славить, али мя грешного порочить да бесчестить?

Василий проворно обернулся в его сторону:

- Ах да, простите великодушно, дорогой боярин Андрей, мы совсем про вас позабыли. Но постараемся восполнить это досадное упущение. - И, малость размыслив, выпалил на едином дыхании: - Позор боярину Андрею - безумию, бесчестию и бессовестности нашего времени!

- Вот это совсем другое дело, - радостно прогудел боярин Андрей.

Тем временем народ потихоньку прибывал. Каким-то образом по округе разлетелась весть, что на Боярской наливают, и со всех сторон стекались любители дармовой выпивки, так что Антипу даже пришлось сбегать в дом за добавкой. А так как "Идущие вместе", подзуживаемые Дубовым, беспрерывно и громогласно прославляли Путяту, то многие решили, что это сам царь-батюшка их угощает, и благодарственным выкрикам и здравицам не было конца-края.

Почувствовав, что "чего-то не хватает", Василий вновь обратился к молодежи:

- Друзья, а не спеть ли нам?

- А что, споем! - задорно крикнула боярышня Глафира.

Юный Цветодрев, которому Василий таки ухитрился налить пол-чарки, покамест боярин Павловский отлучался за угол по малой нужде, вновь возложил длинные тонкие персты на струны и вдохновенно запел:

- Цвети, Кислоярская наша держава,
Подобно небесному Солнцу, сверкай.
А вороги слева и недруги справа
Как волки скрежещут зубами пускай.
Остальные дружно подхватили припев:
- Славься, Отечество наше любимое,
Славься, Путята, наш царь дорогой.
Господом Богом вовеки хранимое,
Славим тебя и гордимся тобой!

Слушая стройный хор "Идущих вместе", Василию вдруг самому захотелось спеть. "Эх, жаль, скрипку не прихватил, - с сожалением подумал Дубов, - а то еще и сыграл бы".

Василий подошел к Цветодреву и запел приятным баритоном ту самую песню, за которую в свое время на областном смотре комсомольской песни получил третью премию: