Царь Дмитрий - самозванец

Уже Жолкевский топтал копытами своего коня пепелище Тушина, атаман Заруцкий, объединившийся с Сапегой, стоял под стягом Самозванца в Коломенском, а от Каширы приступали рязанцы во главе с Прокопием Ляпуновым. В обстоятельствах сих, видя силу необоримую, Василий Шуйский июля 17-го согласился по доброй воле сойти с престола и принять в удел Нижний Новгород, сложил он регалии царские к ногам князя Мстиславского и переехал с женой молодой из дворца царского на свое старое подворье. Но народ московский не удовлетворился этим, справедливо видя в Шуйских корень всех бед своих. На второй день Захар Ляпунов вместе с князьями Засекиным, Тюфякиным и Мерином-Волконским ворвались на подворье Шуйского, связали его и поволокли в Чудов монастырь, где его насильно постригли в монахи. То же и жену его юную Марию, братьев же, Дмитрия и Ивана, посадили под замок. Никто не поднял голос в защиту Шуйских, один лишь неистовый патриарх Гермоген не признал пострижения Василия Шуйского и упорно именовал иноком нечестивым князя Тюфякина, произносившего слова обета. Еще Гермоген, будучи местоблюстителем престола Русского в междуцарствие, призвал собрать немедленно Собор Земский и избрать нового царя, указывал и на самого достойного и законного претендента — юного Михаила, сына благочестивого Филарета, внука почитаемой в народе за святую Анастасии, первой супруги царя Иоанна Васильевича. Но бояре рассудили по-иному и, вспомнив планы свои давние, положили предложить венец царский королевичу Владиславу, сыну короля

Сигизмунда. Надеялись они так прекратить смуту, устранить войска польские с Земли Русской, лукаво говорили о том, что Владислав обладает наследственными правами и на польский престол, и на шведский, так что в будущем возможно объединение держав этих под рукой одного монарха, царя Русского. Пока же назначили совет по типу опекунского, чтобы не оставалась держава Русская без присмотра и опеки. Вошло в совет по обычаю древнему семь бояр: Федор Мстиславский, Иван Воротынский, Василий Голицын, Иван Романов, Федор Шереметев, Андрей Трубецкой и Борис Лыков.

Бояре начали переговоры с поляками во главе с гетманом Жолкевским, представлявшим короля Сигизмунда, и ровно через месяц после свержения Василия Шуйского, августа 17-го, подписали договор о возведении Владислава на Русский престол. На бумаге все выглядело хорошо: королевичу венчаться от патриарха по древнему обряду; Владиславу царю чтить святые храмы, иконы, мощи и все духовенство, церковных имений не отнимать, в духовные дела не вмешиваться; на Руси не быть ни латинским костелам, ни других вероисповеданий храмам, тех же русских, кто оставит веру православную ради латинской или иной ереси, казнить смертию; жидам не приезжать в Московское государство; не переменять древних обычаев, чиновникам и боярам быть одним русским; поместья и отчины неприкосновенны; Польше и Литве утвердить с державой Русскою вечный мир; жителей из одного государства в другое не переводить; торговле между обоими государствами быть свободной; королю немедленно вывести войско из всех городов русских, королевичу же иметь с собой не более пятисот поляков; всех пленных освободить без выкупа; дочери воеводы Сандомирского Марине Мнишек ехать в Польшу и впредь не именоваться царицей Московскою.

Подписав договор, Дума боярская поспешила присягнуть новому государю и привести к присяге всех именитых жителей московских, после чего бояре отправили великое посольство к королю Сигизмунду бить челом, чтобы отпустил он сына на царство. Во главе посольства поставили князя Василия Голицына, святители нарядили благочестивого Филарета, ко-

торый должен был совершить обряд крещения Владислава в веру православную. Филарет, единственный из всех открыто возражавший против приглашения иноземца на престол, был вынужден подчиниться решению Собора Священного.

Но договор так и остался на бумаге. Первой не подчинилась Марина, когда же ей с мужем названым предложили от имени короля Сигизмунда взять в удел в Польше Гродно или Самбор на выбор, ответила по своему обыкновению высокомерно и заносчиво: «Пусть король отдаст нам Краков, мы из милости пожалуем ему Варшаву!» Затем поляки нарушили договор: сентября 21-го, темной ночью их полки тихо, по-воровски вошли в Москву и заняли Кремль, Китай-город, Белый город и даже Новодевичий монастырь. Король же Сигизмунд не утвердил договор подписанный и вознамерился сам воссесть на престоле Русском. Видя неосуществимость и гибельность этого намерения, гетман Жолкевский попытался переубедить короля, для этого отправился из Москвы в ставку королевскую под Смоленск, взяв с собой в виде трофея инока Варлаама, бывшего царя Василия Шуйского, и братьев его, Дмитрия и Ивана, так лишний раз унизив державу Русскую.