Трущобы Петербурга

— Деньги мне нужны, деньги на лекарство матери — она умирает!

— Денег? — переспросил франт, покручивая усы и нахально засматривая Марусе в глаза.

— Да, денег, — краснея, ответила девушка.

— Но ведь, милая, денег даром никто не даст, а ты очень и очень недурна, — ответил франт, беря ее за руку.

Вся кровь вспыхнула у Маруси от негодования, И она, вырвав руку, побежала дальше. Дальше — еще хуже, оскорбления были еще тяжелей, еще больней, и Маруся решила к мужчинам больше не обращаться — «видно у всех у них уж такие черствые сердца, лучше обращусь к женщинам — им скорее доступно сострадание». Тут она заметила, что на этой шумной улице, невдалеке живет бывшая подруга её матери, госпожа Орок, которая имела бюро рекомендаций для гувернанток, бонн, экономок и прочих. Маруся остановилась, подумала, и решила пойти за помощью к ней.

— А, милая, что это с тобой, тебя нельзя узнать? — встретила ее госпожа Орок.

Маруся рассказала ей все.

— Вот оно что, а я было порадовалась за тебя, когда услыхала, что ты невеста богача и аристократа Вавилова. Что же тебе, собственно, от меня нужно?

— Я прошу помощи.

— Глупенькая, если бы ты была поумнее, то давно была бы богата и не терпела с матерью такой нужды. У меня нет теперь денег, чтобы помочь вам, но ты посмотри на себя в зеркало — ведь ты сама деньги, ведь ты красавица! Я же вам ничего не могу сделать.

Маруся вполовину не поняла слов госпожи Орока.

Она только увидела в них отказ и поспешила скорее от неё уйти.

Выйдя на улицу, Маруся была подхвачена разряженной праздничной толпой и вынесена на обширную площадь, где стояло громадное дощатое здание недавно проехавшего в N-ск цирка. Здесь она остановилась, и, после стольких неудачных попыток, кровь начала застывать в сердце несчастной девушки, в отчаянии она хотела броситься под колеса несущихся по улице экипажей, но она вспомнила, что у нее есть мать. Несколько минут она оставалась в раздумье на площади; наконец, её внимание приковала к себе громадная афиша на стене цирка. Она машинально подошла к ней и начала читать. На афише между тем громадными буквами было обозначено, что прибывший на днях из Америки укротитель зверей Джон-Дик-Буль даст публике завтра, в помещении цирка, в клетке с шестью львами, невиданное зрелище. Долго она смотрит и перечитывает афишу. Билеты заблаговременно можно получать в квартире укротителя в С.-Петербургской гостинице, № 24-й. Вдруг какая-то внезапная мысль осветила ее молодое, красивое, но изнеможенное лицо, и она быстро пошла по направлению к гостинице, где жил укротитель зверей.

Вот она уже у дверей знаменитого Джон-Дик-Буля, объездившего всю поверхность земного шара и удивлявшего своей магической силой над самыми дикими зверями и турецкого султана, и китайского богдыхана; трепетно входит она в первую комнату, идет далее и останавливается в большой комнате, где за письменным столом, заставленным всевозможными электрическими машинками, инструментами и пистолетами, сидел крепкого сложения пожилой уже человек. При появлении девушки с растрепанными волосами, в одежде, в которой выражались и крайний беспорядок и крайняя бедность, Джон-Буль встал и, поклонившись, на ломаном русском языке спросил:

— Что вам угодно, сударыня?

— Мне нужно видеть укротителя зверей Джон-Буля, — ответила дрожащим голосом Маруся.

— Вы, сударыня, с ним говорите, — что вам угодно?

— Меня привела к вам, сударь, крайняя нищета; я — сирота, мать моя в сырой квартире умирает от голода и болезни. Я пришла просить вашей помощи.

— Извольте, очень рад, — и Джон-Буль подошел к столу, отодвинул один ящик и достал ей оттуда несколько серебряных монет.

— Нет, сударь, я пришла просить иной помощи, чем та, которую предлагаете вы. Вероятно, вы подвергаете свою жизнь опасностям не ради одного искусства, а и ради необходимости приобретать деньги; люди не дают даром золота, но они охотно и дорого платят за то, чтобы насладиться зрелищем, потрясающим их душу и подстегивающим их жадное любопытство. Я пришла просить вас, умолять, отложить на послезавтра свое представление в клетке со львами, сделать новую публикацию, что в клетке с этими дикими, страшными зверями даст концерт на арфе девица из N-ского общества. Из удовольствия, или скорее из любопытства, но зрителей, я думаю, будет больше.

— Я начинаю вас, сударыня, понимать и поддаюсь вашему плану.

— Позвольте, сударь, — энергично перебила его Маруся. — Если уж отвага на появление в клетке львов так велика в мужчине, что привлекает толпы людей, то, конечно, число их удвоится, когда узнают, что на опасный подвиг пускается неприготовленная к этому молодая девушка, которая к тому же еще будет играть на мелодичном инструменте, окруженная не совсем обычной и сведущей в музыке компанией. За мой риск своей жизнью — вы дадите часть из вашего сбора, и я облегчу этим участь матери и свою.