Трудно отпустить

– Поэтому Ян предложил мне контракт с «Лесорубами», – говорит Хантер о главном менеджере команды. – В ответ я просто обязан выиграть кубок.

Я смеюсь над нелепостью его заявления.

– Любой стоящий агент не согласился бы на такие условия. – Я качаю головой и мысленно добавляю еще одну причину в список тех, почему Сандерсона можно считать придурком. Сначала комиссионные, потом уже благополучие клиента. – А что, если у тебя не выйдет? – уточняю я, но в ответ получаю только перекатывание мышц на крепко сжатой челюсти. Мной овладевает любопытство. Я понимаю, что компании приобретают игроков высокого уровня для развития, но никто не может гарантировать получение Кубка Стэнли.

– И так ясно, чего от меня ожидают. Даже если это и не прописано в контракте, – отвечает на мой невысказанный вопрос Хантер.

– От каждого игрока ожидают победы, – смеюсь я, но тут же замолкаю, заметив серьезное выражение на его лице. – Разве не поэтому ты играешь? Разве не для этого каждый хоккеист выходит на лед? Никто не создает команду в надежде, что та будет посредственной.

– Те, у кого нет больших средств, так и делают.

– Ты не понимаешь, Хантер, – качаю я головой и, откинувшись на спинку стула, пристально смотрю на него. Он выглядит так, будто несет на своих плечах тяжесть всего мира. Как бы мне хотелось облегчить его ношу. – Ты хоть представляешь, сколько замечательных игроков так и не получили кубок? Я могу перечислить целую кучу.

– Я тоже, и мое имя будет среди них.

– Ты построил феноменальную карьеру. Даже если не выиграешь Стэнли…

– Не неси чушь, Деккер. Ты можешь быть величайшим из всех, но если ты никогда не побеждал, это яйца выеденного не стоит. Лучшие получают кубок. И даже не раз. Таков был наш уговор. Он платит мне кучу денег, а я собираю вокруг себя команду, которая впервые за все существование «Лесорубов» поможет мне выиграть кубок.

– Вы вот-вот выйдете в плей-офф. Можно сказать, что команда, которую ты собрал, оправдывает себя. – Только вот какой ценой. – В сезоне осталось пятнадцать игр?

– Да.

– Это целая тонна давления, – бормочу я скорее себе, чем Хантеру.

– Ты и представить себе не можешь, – вздыхает он. – Но мы почти у цели. Так близко, что я уже чувствую вкус победы… но, черт, я не знаю, справимся ли мы.

– О чем ты? – не понимаю я, но кладу свою руку поверх его, чтобы не позволить ему отдалиться.

– Не бери в голову. Ничего серьезного, – напряженно улыбается Хантер, прежде чем допить пиво. – Уже поздно. Нам лучше вернуться. Путь неблизкий.

Я вздыхаю, когда он отодвигает стул и идет расплачиваться. Мне кажется, у нас наметился настоящий прогресс. Что в этом хорошего? Предчувствие меня не обмануло. Хантер Мэддокс эмоционально истощен, но не знает, как признаться в этом даже самому себе.

Вместо этого он злится. Творит глупости. Доводит себя до изнеможения. Мужчина, который предпочитает держаться в тени, будучи лицом команды, в последующие недели будет вынужден оказаться в центре внимания.

Как Хантер справится с этим? Судя по тому, как он реагирует на уже свалившееся на него давление, все обернется катастрофой.

Если я помогу ему осознать, что он находится на грани выгорания, станет ли это ключом к решению проблемы или же все только усугубится?

Глава 20. Деккер

– Скажи уже.

По тому, каким погруженным в собственные мысли Хантер был с тех пор, как мы припарковались, и по самому тону его голоса я чувствую – он ищет ссоры. Только вот у меня нет на это сил.

– Что именно? – спрашиваю я, бросая на Хантера взгляд, пока мы пересекаем парковку, чтобы вернуться в отель. Дорога была долгой, уже поздно, а я валюсь с ног.

– Все, что крутится в твоей голове с тех пор, как мы покинули бар.

– С чего ты взял, что мне есть что сказать?

– Ты никогда не умела скрывать эмоции. Ты думаешь, что вся такая крутая, но, когда дело касается меня, у тебя на лице все написано.

– Ты все выдумываешь.

– Ага. Тогда, в тот раз, когда ты ушла из отеля, я ни о чем не догадался и принял все за чистую монету.

– Что это вообще значит? – Меня охватывает настороженность.

– А то, что ты ушла, потому что нарушила правила.

Я спотыкаюсь. Пока перевариваю его слова, у меня не сразу получается сглотнуть ком в горле.

– И какие правила я нарушила? – делаю я вид, что не знаю.

Когда я останавливаюсь, он, сверля меня пристальным взглядом, подходит ближе. Я рада, что вокруг темно, но не думаю, что ночь скроет волнение, внезапно охватившее меня из-за того, что не понимаю, к чему он клонит.

– Сама скажи.

Наши взгляды скрещиваются в неловком танце. Кажется, Хантер не намерен объяснять брошенные в мой адрес обвинения. А я не хочу открывать ящик Пандоры.

Не знаю, что хуже – если он скажет, что знал о моих чувствах, или же то, что, даже зная о них, молча позволил мне уйти.

Я качаю головой, наконец понимая смысл его слов. Вполне в духе Хантера. Изворачиваться. Уклоняться от прямого ответа. Перевести стрелки или сменить тему разговора, чтобы самому не раскрывать карты. Типичный, чтоб его, Мэддокс.