Трудно допросить собственную душу

— Что? Что? Скажи! Она тебе пригрозила, если ты кому-то скажешь? Да? Не бойся, она тебе ничего не сделает. Ты должна мне ответить, то, что она тебе принесла, это мое, мое собственное! Она у меня украла, принесла тебе! Ну, отвечай!

— Я тебя не понимаю… — Калека говорила медленно, с одышкой, с трудом подбирая слова. — Я тебя просто не понимаю. Я ничего не могу тебе сказать… Не знаю, что она у тебя украла. Часы?

— Я тебя предупреждал? — почти ласково спросил он. — Если ты опять начнешь мне заливать про часы… Я больше не могу этого слышать!

— Но про что еще мне говорить?.. Больше ничего не было!

— Тебе жить надоело? — Эта угроза вырвалась сама собой.

Однако в тот миг он был готов придушить ее голыми руками. Он видел, что девица не собирается ему ничего рассказывать. Ничего — хотя все ее лицо было забрызгано кровью, губы тряслись, а глаза стали совершенно бессмысленными. Это приводило его в отчаяние. Он не представлял себе, что нужно, чтобы она заговорила. Бить ее снова? Пока она не дойдет до предела? А где этот предел? И ему противно лишний раз к ней прикасаться. Только теперь он обратил внимание, что его белая рубашка тоже в крови. И уж конечно, на руки было страшно смотреть. А эта тварь сидела перед ним и молчала. Он больше не мог этого выдержать — в отчаянии поднял руку и сказал:

— Тебе это нужно! Я понял, что тебе нравится, когда тебя бьют, иначе ты давно сказала бы! Отвечай сейчас же, говори!

Девица покачала головой и тихо ответила:

— Ты просто маньяк. Я не знаю, что она у тебя украла, но знай, что я ее ненавижу так же, как и ты, и даже больше. Если бы могла тебе что-то дать против нее, я бы это уже сделала.

— Что ты болтаешь? — скривился он. — Не вешай мне лапшу на уши, умница! Я тебя ясно спрашиваю.

— Господи, как ты не понимаешь, что я ничего не знаю! — простонала она. — Ну бей меня, бей калеку! Давай, герой! Давай! Спелся с этой сукой, это она тебя подослала, я теперь догадалась! Что ты мне плетешь про бриллианты, никаких бриллиантов я не видела… Были только часы, вот они, в шкафу, можешь взять их так. Не нужны мне твои паршивые деньги!

— Вот ты как заговорила?! — Он снова замахнулся, но она, словно не замечая этого, взахлеб продолжала: — Она меня узнала, еще расспрашивала, стерва… Я ее тоже узнала сразу… Она тебя натравила на меня, да? Сука… Не добила меня тогда, решила теперь прикончить?! За что?! За что она меня ненавидит?!

— Очумела, что ли? — Он наконец прислушался к тому, что она говорила, и это показалось ему странным. — Что она тебе сделала? Ты про Лизу, что ли, говоришь?

— А про кого еще!

— Она что, подстроила тебе какую-то подлянку? Ты же ее просто ненавидишь!

— А ты как будто не знаешь, что она мне подстроила! — в ярости крикнула девица. — Я все поняла, можешь не сомневаться! Она решила поиздеваться надо мной? Да? Или еще и ограбить? Подослала своего хахаля? Молодец девка… Только не понимаю, зачем ей это нужно.

— Да что она тебе сделала? — взорвался он. — Можешь хоть это сказать нормально?!

— Не буду! — отрезала инвалидка. Она уже пришла в себя, говорила быстро, смотрела зло и по-прежнему проницательно. — Хватит надо мной издеваться! Если пришел грабить — грабь! Все в шкафу, бери, тащи к ней… Только пользы вам не будет! Ты что думаешь, меня защитить некому?!

— А ну заткнись! — приказал он. — Хватит мне заливать! Это ты выдумала про подлянку, Лиза тебе ничего не делала! Можешь не стараться, все равно не поверю!

— Это почему?

— Да потому что она к тебе пришла, морда ты страшная! — холодно ответил он, вскидывая бровь. — Значит, доверяла тебе, значит, ничего тебе не сделала, иначе не пришла бы.

— Да она не знала, к кому идет! — возразила та. — Ее же привели ко мне! Она только тут все поняла.

— И опять соврала, — издевательски оборвал ее Феликс. — Не пришла бы она с таким делом к незнакомому человеку!

— Ха, это ты так думаешь! — фыркнула она. — А вот она пришла! Часики продать… А вот теперь я думаю, может, она знала, к кому идет? Может, искала меня? Только зачем, не понимаю! Если бы я ее искала, тогда ясно зачем, мне ей должок следует отдать… А тут наоборот!

— Что за должок? — забеспокоился Феликс.

— А вот! — Она указала на свои ноги. — Смотри какие! Это из-за нее!

И пока Феликс рассматривал ее ноги, пытаясь понять, какое отношение они имеют к Лизе (некстати вспомнились ноги Лизы — стройные, совершенной формы, той формы, которая ему нравилась), девица рванула из кармана пистолет и сунула дуло прямо ему в лицо.