Трудно допросить собственную душу

В дверь позвонили — пришел мастер. Он починил разрезанный провод, проверил телефон и велел больше так не обращаться с проводкой, будет пожар. Анна согласно кивала. Ей было невмоготу объяснить, что это не она так обращалась с проводкой.

Когда мастер ушел, из комнаты снова показалась Алиса. Анна обратила внимание на то, что девочка очень бледна. Но в конце концов, это было неудивительно. Ребенок слишком долго просидел без свежего воздуха, в квартире. Анна кивнула ей:

— Ну что? Дуешься на меня?

— Мама, кому ты будешь звонить? — спросила девочка вместо ответа.

— Кому?

— Да, кому? Папе?

— Почему именно папе?.. — прошептала Анна. — Даже не думала.

— Мы что, останемся здесь?

— Деточка…

— Мама, неужели ты останешься здесь?! — со звенящей ноткой в голосе спросила Алиса. — Я не хочу! Позвони папе!

— Что это даст?

— Ничего. Он приедет, и мы вернемся туда. Домой. Там будем жить все вместе.

Она говорила отрывисто, взволнованно, с какой-то невероятной надеждой в голосе и в глазах. Анна только вздохнула, глядя на нее.

— Давай сделаем так… — сказала она в ответ. — Я позвоню папе, и он заберет тебя на пару дней к себе. Но я не могу ехать.

— Но ведь он умер!

«Вот на что она надеялась все это время… — поняла Анна. — Ненавидела Олега, который отнял у нее отца и мать. Который изображал любовь и обманывал меня. Который убил. Но этого она знать не могла. И все же ненавидела, все понимала, ждала. И дождалась. Боже мой, как это было бы просто! «Позвони папе!» Только и всего… И как объяснить ей, что ее папа никогда меня не простит? А если он простит, то не прощу себе я, что все изменила, всем изменила. Даже самой себе. Жить без Олега я смогу. Думаю, что смогу. Надо только потерпеть первое время. Но жить с Павлом…»

— Я звоню, — сказала она. — Сейчас он приедет. Тебе действительно не стоит оставаться тут… Только вот как быть со школой…

— Мама!

— Ничего, пропустишь еще пару дней. Ты должна передохнуть.

Анна больше не слушала ее. Подняла трубку, набрала номер, который когда-то был ее собственным. Павел ответил сразу — видимо, только что вернулся с работы. Страшно удивился, услышав ее голос.

— Ты?!

— Я, — коротко ответила она. — Знаешь, тебе надо приехать. Сейчас же.

— Что случилось?

— Очень многое.

— Ты…

— Нет-нет. Не пойми меня неверно. Просто тут такая нервозная обстановка… Олег погиб.

— Как?!

— Погиб. Алисе лучше побыть с тобой. Можешь ее взять? Будут похороны и всякое прочее…

— Я сейчас приеду… — ответил Павел, некоторое время помолчав. — Тебе нужно помочь?

— Нет. Приезжай, я жду.

Она положила трубку. Алиса дрожала с ног до головы — мелкой, но заметной дрожью.

— Ну что такое! Как я устала от вас всех! — внезапно закричала Анна. — Иди к себе в комнату!

— Мама…

— Иди! Не могу тебя видеть! — Анна продолжала кричать. — Я устала! Устала! Хватит на меня давить! Я хочу покоя! Поняла?!

Она быстро прошла в спальню, бросилась на постель, закрыла лицо руками. Полежала так минут десять, может, больше. В конце концов она заплакала. Все это время она боялась думать о самой себе, но теперь мысли приходили независимо от ее желания. Она понимала, что никогда уже никого не полюбит. Не сможет. Весь запас любви, вся способность любить были отданы одному человеку. Подлому, непорядочному, способному на предательство, на убийство… Но это был он, это был он… Тот, кого она любила…

— Я так устала… — шептала она, впиваясь в подушку мокрыми губами. — Так устала быть сильной! Так устала! Я уеду! Возьму Алиску и уеду! К отцу! Не могу больше! Мне ничего уже не надо! Мне наплевать! Я хочу все забыть!

Теперь она плакала тише. Услышала, как скрипнула дверь, услышала ледяной голос Алисы:

— Я пойду погуляю.

— Сейчас? — спросила она, не поднимая головы. — Ладно, только смотри, вернись до прихода отца. Далеко не уходи.

— Хорошо.

Алиса ушла в своих мягких кроссовках, за нею хлопнула входная дверь. Теперь все было тихо.

Анна сама не заметила, как уснула. Проснулась через час, от звука, который показался ей непривычным, — звонили в дверь. «День визитов», — подумала она. Встала, пригладила волосы, вышла открыть. На лестничной площадке стоял Павел.

— Ах, это ты… — пробормотала она, отчего-то растерявшись. Она совсем забыла, что позвала его. Некстати вспомнилось, как неказисто она выглядит — косметика наверняка размазалась. Лицо отекшее. Глаза… Да что там глаза! Бывший муж смотрел на нее так, словно видел впервые, и она увидела, как в этом взгляде появляется жалость. Это ее окончательно выбило из колеи.

— Ну, входи, — сказала она, отступая в глубь прихожей. — Я не ждала тебя так скоро…