Трудно быть другом

– О-о! Необыкновенные! Тренькают на разных языках. В основном тряпичные. Ага, задернула!

– Центр, где она учится, далеко находится?

– Метро «Таганка», а там близко центр-музей Высоцкого. Была там?

– Не успела пока.

– Обязательно сходи! Больше у нас так никто не поет. Точно, никто. И Мышонок любит.

– У тебя друг – Яша?

– Да, Гольд. И Муравей.

– Это Вадим Муравьев?

– Да.

– Его почему-то сегодня не было в школе.

– Слышала, как он лабает на гитаре?

– Еще не слышала. Говорят, высший класс.

– Высший! Еще, значит, услышишь.

– Денис… – Таня как-то совсем тихо заговорила. – В классе шум о наркотиках. И я видела вчера, как на перемене было что-то непонятное… Какие-то «витамины»! Про Вадима говорят, что он схватил эти «витамины» и куда-то рванул. Ты об этом знаешь?

– Знаю. Сейчас только Гольд приходил. Он ищет Муравья.

– Как же это могло случиться?

– Да вот и случилось… Слабаки оказались! Мы уже давно всем классом, да и всей школой, решили объявить войну наркоте и курению. И вроде все держались… Теперь будем что-то срочно решать.

– В стране, где мы жили, строго с наркотиками: смертная казнь за распространение. Ведь эти типы – самые настоящие убийцы! Зарабатывают деньги на человеческой слабости. И в других странах, я читала, тоже строго наказывают… А в нашей…

– Да, пока слабовато. Ладно, об этом потом. Так на чем мы остановились? Ага. Вперед! – скомандовал Денис и размашисто зашагал по дорожке. – Движемся в сторону серого ящика в темпе allegretto росо mosso, как любит говорить Мышонок! Быстро, быстрее…

– Ольга Павловна, жена нашего посла, тоже любила так говорить, когда проводила с нами занятия. Ты, наверно, на чем-то играешь?

– А то! На нервах. И люблю, чтоб все звучало в до мажоре.

– А серьезно?

– Я охранник. Слежу, чтоб никто не мешал Мышонку дышать и работать. Вот это и есть моя главная игра. Ну а с Мышонком как потанцуешь – так заговоришь не только на итальянском. – Денис покосился на вышагивающую рядом Таню и сам себя даже похвалил: «Дэн, ты все-таки придумал ей отличное прозвище – Цапля!

Никаких вопросов!» – Только не болтни Мышонку, что из-за нее пропускаю школу.

– Почему?

– Придушит. Она ни о чем не должна знать, а то устроит большую шумягу. С ее училкой в школе я договорился, что Мышонок не валяет дурочку, занимается дома. Конечно, накрутил про разные ее ангины, бронхиты! Короче, там полный штиль. А насчет меня даже не догадывается. Принципиальная – жуть! И очень чувствительная! В каждое слово вслушивается.

– Я все поняла. Ничего лишнего не ляпну. А на переменках какой-то пацан так выпендривается: весь в коже ходит, мобильник дорогущий, цепь на шее. В черных очках гуляет по коридору, а в ушах плеер. Так это смешно! А наши девочки глаз не сводят. Прямо артист! Строит из себя Рэмбо.

– Это не артист. И не Рэмбо. Shit на палочке!

– Дерьмо на палочке? Do you speak English?[1]

– Yes. Just a bit[2].

– You have an excellent pronunciation![3]

– It runs in my family. Take no notice[4]. А пацан – это Косой. Глаза у него в полном порядке, но сам он все делает наперекосяк. Потому и стал Косым.

Вскоре они уже подходили к дому, который чем ближе, тем все более унылое впечатление производил.

Зашуршали и слегка раздвинулись кусты, из них высунула морду огромная догиня и проводила уходящих грустным взглядом. Заворчала и снова исчезла в кустах.

2

Цапля, конечно, здорово помогла. Денис сразу бросился искать отца и Муравья. Облазил все ближайшие подвалы в округе и добрался все-таки и до «трех вокзалов».

Гольда не встретил. Но соплята сказали, что видели его, и совсем недавно. Значит, тоже где-то поблизости крутится.

Нигде нет Верки-Ярославки! Провалилась. Мобильник молчит. «Аппарат абонента находится вне зоны…» Хотя что значит «провалилась»?! Проваливаться ей совсем некуда. Старый приемчик: оне не желають разговаривать с вами, Дэн!

Чувствует: будет серьезный разговор, и легла на дно. Она всё знает. Всегда. И кожей чувствует опасность. Потому и выживает здесь. А шестерки-соплявки молчат! Даже боятся рот раскрыть! Пригрозила. Она же тут самая главная!..

В ее «штаб», что в «замочной скважине», решил не идти: нет смысла. Верка не дура и отлично понимает, где он будет ее искать, и, чтоб не усложнять себе жизнь, заныкалась где-нибудь в сторонке.

Мобильник Муравья тоже глухо молчит. Гольду пока не стал звонить: зачем полоскать ему зря мозги. Он ищет! И не надо мешать. Если что-то – сам мигом объявится.

Вылез по ржавой осклизлой лесенке из канализационного люка, где проверил метров двести коллектора. В этой самой вонючей дыре уже однажды обнаруживал отца. Тот залез сюда с одним, тоже бывшим инженером. Потом два дня отмачивал отца в ванне. А бывший инженер недавно умер. Цирроз печени. От пьянки болезнь.

Сегодня здесь пусто. Одни крысы весело шлындают. Дошел до угла и затормозил: дальше нет смысла шлепать. Давай, Дэн, подышим свежим воздухом.