Трудно быть другом

В небольшую паузу между криками Денис только сумел вставить, чтобы мать успокоилась, что Вадик скоро будет дома. Положил трубку и даже как-то отскочил от тумбочки с телефоном, словно испугавшись, что от тети Веры «получит по брылам, как и все подонки, которых она выведет на чистую воду и заставит ответить за издевательства над Вадиком».

Окончен разговор.

– Апельсин, слышал, как меня умыли? – Но кота рядом не было, тот все еще трудился над косточками в кухне. – Так тебе и надо, Дэн, получил по соплям – и теперь радуйся!

А вот как все это выдерживает Муравей? Тетя Вера с ним не сюсюкается. Это для других – «мой Вадик, мой мальчик»… Слышали мы, как она врезала Муравью, когда тот хотел открыть нам дверь. С тех пор почти и не ходили к нему. На пороге сразу возникает тетя Вера: «Нет Вадика дома!» А он дома! Из окна только что выглядывал! Но мать не подпускала его к двери.

А какой шум стоял в школе в прошлом году, когда так же исчез Муравей!

Старший брат Никита через неделю отыскал его в Нижнем Новгороде. И никто не понял, зачем Муравей мотанул туда. Весь какой-то пришибленный вернулся в школу. Потихоньку пришел в себя. Потом опять выкинул что-то похожее.

Короче, не знаешь, чего можно от Муравья ожидать. Но последнее время вроде поутих и приналег на музыку, даже начал сочинять для гитары.

Денис и Гольд любят Муравья, несмотря на всю его придурь. И насчет «никто не протянет руку помощи» тетя Вера зря наговаривает. Сколько раз пацаны хотели отметелить Вадьку за то, что нес туфту. Но Гольд с Денисом не давали его в обиду. А у него есть дурацкая привычка: тут присочинит, там лапшу повесит на уши и думает, что все сплошняком лохи. А потом в глаза боится смотреть.

И опять увидел Муравья, да так четко, – беспомощного… всего в соплях, в грязи… стонущего…

Позвонить Доктору Сержу? Тот сразу оценит всю обстановочку.

Доктор Серж – так все зовут Сергея Каменкова, студента Первого меда. Это он вместе с Гольдом вытащил Дениса из того дерьма, в котором сейчас полощется Муравей.

Нажал кнопку на мобильнике – вызвал Доктора Сержа. И снова: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны…»

Что-то стряслось с мобильником Сержа. Денис хорошо знает, что Серж не отключает его ни днем ни ночью. Другого телефона, кроме мобильника, у Сержа нет, значит, надо ждать, когда тот сам позвонит.

Будем ждать, Дэн. Этому нас не учить.

– Дениска! – пищит Мышонок. – Ты меня слышишь?

– Да! – Он подошел к спальне. – Я вас слушаю, мисс.

– А почему сразу не отвечаешь? Я тебя зову, зову.

– Плохо, значит, зовешь.

– Нет, ты о чем-то крепко задумался. О чем? Разве ты скажешь! Ладно, у каждого из нас свои тайны. Позвонил Тане?

– Позвонил. Тебе привет.

– Вот и врешь! Она думает, что я уже сплю. А Таня, оказывается, говорит по-арабски. Показала мне, как пишутся арабские буквы, – это так интересно! Знаешь, зачем я тебя позвала?

– Конечно.

– Он все знает! Ну скажите, пожалуйста! Так зачем?

– Захотела перед сном пообщаться с умным человеком.

– Ой, умереть можно! Да, конечно, ты великий математик и даже иногда «способен отличить мажор от минора», как говорит наша Арнольдовна. А я хотела спросить тебя: не будешь возражать, если мы с Таней сходим в больницу к мамочке?

– Сходите, не возражаю. А ты думаешь, у Цапли найдется время для такого мероприятия? – спросил Денис, пошагав обратно в кухню.

– Не поняла! Какая «цапля»? – услышал он за спиной.

– Любительница музыки и знаток арабского языка. Разве ты не заметила – она точь-в-точь цапля!

На какое-то время воцарилась тишина. Потом стало слышно, как шлепают по полу босые ноги. В дверях возникла Мышонок в голубой фланелевой рубашке до пят.

– Ты… ты… спятил?! – не пропищала – с выдохом просипела она, и лицо ее покрылось красными пятнами. Даже заикаться начала. – Ты… ты к-как посмел назвать Таню?! Как тебе не стыдно! – Мышонок яростно топнула ножкой. Он еще никогда не видел сестру такой рассерженной. – Это же… Я… Я знаешь, что те-тебе сделаю!!! Не смей так называть Таню!!! Никогда! Понял?! – и потрясла перед его носом маленькими сжатыми кулачками. – Иначе мы с тобой так разругаемся!.. Так… – Она обошла вокруг Дениса, разглядывая его как-то по-особому, брезгливо прищуренными глазками, словно какое-то паршивое насекомое рассматривала, а ее губы, уши и жиденькие косички подрагивали. – Вы, Денис Пожарников, очень… очень расстроили меня. Весьма огорчили. И чтобы больше подобного не повторялось никогда! Ни-ког-да!..

Денис знал, что именно так порой разговаривает Надежда Арнольдовна со своими учениками в центре, когда те отмочат что-нибудь чрезвычайное.

– Денис Пожарников, вы, надеюсь, поняли меня?

– Понял, товарищ Пожарникова.