Трудно быть чёртом

Но прежде чем сниться Вадиму Александровичу, надо было посмотреть почту. «Девушка вашей мечты исполнит любые, самые изощрённые фантазии» – и как это прорвалось сквозь антиспамерский фильтр? «Быстро и недорого – ликвидация фирм», «Подпишись на нашу рассылку – и ты познаешь всё». Ну прямо так уж и всё… Интересно, а способен был бы Искусник двенадцатого круга обезопасить свой комп от спама… при условии, конечно, что у него есть комп?

Вопрос из детской серии – кто кого поборет, лев или кит? Единорог или василиск? Не было здесь, на этой стороне, Искусников старше девятого круга – Смотрителей земель. Высшие круги настолько погружены в неведомое, что занимать их делами и заботами Надзора – это всё равно что бриться мечом Наставника. Или, как сказали бы здешние, забивать гвозди микроскопом.

А вот и более интересное послание. «Господин Ястребов, истекла вторая неделя после назначенного Вам срока. Что вынуждает перейти к более серьёзным мерам. Вам настоятельно рекомендуется воспользоваться последним шансом».

О, да. «Пахнуло пылью канцелярий и серой гнилью кабинетов, где победивший пролетарий извёл на мыло всех поэтов». Из молодого Бирюкова. В позднейшие сборники он это постеснялся включать.

Однако шевелится ещё губернатор. Рекомендует. Значит, окончательно доказано, что взрыв «паркетника» – не его рук дело. Впрочем, это и так очевидно. Что ж, забавно будет посмотреть, какой пакостью думают напугать его кроевские люди. На всякий случай надо бы выставить Сигнальную Сферу. Силы жрёт самую малость, от прямого попадания из гранатомёта не спасёт, да и, честно скажем, от «калаша» тоже не очень… но зато всё время начеку.

А вот и письмо от Насти, с фотографиями. Цифромыльница средней паршивости, но изображение довольно чёткое, этого хватит. Не портрет же в золочёной раме на стену вешать.

Разумеется, никаким Шерлокам и тем более Холмсам Игорь звонить не стал. Хотя они и существовали в природе – Ваня Климентьев и Андрей Лапотников. Он даже не слишком соврал Насте, рассказывая о них. Но тут явно не их компетенция.

Теперь глотнуть чаю – и выбросить из головы всё лишнее. Приглушить звуки за окном – лязг трамвая, писк чьей-то сигнализации, бесконечный гул потока машин. Теперь – свет. Гасить незачем, достаточно убрать краски. Смягчить пространство, размыть острые тени, затупить углы… вот так, уже хорошо. Уже можно вызывать Свиток.

На самом деле Федина фотография была не слишком и нужна. Образ его и так стоял перед глазами – вытянутое лицо, морщинки у глаз, разлохмаченные слегка волосы. Но когда одним глазом смотришь в мерцающую поверхность Свитка, а другим – на изображение искомого, ответ приходит быстрее.

Свиток колыхался на расстоянии вытянутой руки – бесформенный, синевато-белый, и Свитком назывался только по традиции. Куда более напоминал он сгусток тумана, какие плывут на рассвете в низинах. Верхушки холмов уже подсвечены солнцем, а в оврагах – молочное марево.

Этот, впрочем, вскоре изменил окраску – синеватая бледность начала желтеть, потом зеленеть – и замерла на цвете первой тополиной листвы.

Игорь судорожно вздохнул и развеял Свиток. Затем разрешил пространству вернуться в прежние пределы. Тотчас заверещала за окном сирена «Скорой», зашумели трубы – топить в доме начали больше месяца назад, но до сих пор что-то у жэковских сантехников не срасталось.

Ну, можно расслабиться и со вкусом допить остывающий чай. По крайней мере, ясно, что Федя жив и даже здоров телесно. Испытывай он сейчас боль – Свиток окрасился бы алым, голод или жажду – лиловым, ну а уйди он за грань Первой Жизни – Свиток так и остался бы белым. Белый – цвет смерти. Знак того, что одно кончилось, а другое только начинается. Строки жизни смыты с одной страницы – и начинают писаться на другой.

Но ничего большего Свиток не сказал. Искусники высоких кругов увидели бы что-то ещё – настроение, желания, страхи. А с пятым на такое и надеяться смешно.

То, что Федя жив, ничего ещё, однако, не объясняло. Могли похитить… или Таволгин сам мог изобразить своё похищение. Зачем? Вариантов масса. Но и похитить могли… кто?… да многие могли бы. Начиная от бандюков, промышляющих на рынке недвижимости, и кончая штатовской разведкой. Или в обратном порядке… Если Федя ещё кому по пьяни рассказывал свои идеи… а помимо Игоря как минимум был Миша Беломорцев… тогда вероятность получается ненулевой. Тем более, недавнее предложение от американского друга… Или здешние конторы? Нет, здешние иначе бы действовали. Мягче, незаметнее. Позволили бы человеку ботинки надеть…

Была у Игоря и ещё одна мысль, но очень уж не хотелось её обсасывать. По крайней мере, до сна.

Глава 8