Труба

Дядя Миша находится в городе с личного разрешения начальника УВД. Подобное исключение в «закрытом» городе просто так не делается. Кроме того, Дядя Миша по воровской терминологии – химик, а УДО в блатном мире не приветствуется. В оправдание его досрочного освобождения можно поставить ситуацию, при которой он вышел на свободу, но все же. А главное, что терзало Мойшу больше всего, это предположение, что старик ссученный.

Авторитеты на зоне уже давно сменились, но новые про Дядю Мишу все знают и относятся к этим сведениям спокойно. Старик жил и живет по понятиям, химиком стал по решению того, почти двадцатилетней давности, сходняка, на воле сделал много, не портачил, своих никогда не «сливал». Не было случая, чтобы из-за его знакомства с начальником УВД у кого-нибудь из блатных случились неприятности. Наоборот, через него братва узнавала о ментовских «прихватах» и других делах. С его помощью удавалось вовремя избавится от ненужных «головняков» и сомнительных людей, и это «покрывало» некоторые противоречия.

Не смотря на это, Саше не нравился этот гнилой базар с заездами: сначала про то, как жить, а теперь о каких-то мутках с Корнеевым, который для Савельева стал чуть ли не кровником. Дядя Миша не был на зоне всего-то пару-тройку лет, но может, уже чего-то забыл? Не напомнить ли ему, что понятия там остались прежние: «икшаться» с ментами – западло!

– Не успели, – оскалился он в ответ, вспомнив вчерашний вечер, и хотел сплюнуть, но вспомнил, что находится в комнате.

– Не торопись…

– Я эту падаль после первой ходки марануть не успел.

– За это не режут. Ты же не беспредельщик.

– Я не за пожар звоню. Тут другое. Это же он устроил так, что возвращаться мне стало некуда. Мать под поезд прыгнула, пока я чалился, фатеру ее отобрали, а папаша так встретил, что неделя не прошла, как откинулся и тут же снова на кичман.

– Знаю эту историю, – посмотрел на ВДВ Дядя Миша. – Потому и здесь. Мента не трогай – не за то закроют. Да и не туда.

– Фатеру как вернуть?

– Как? – усмехнулся Дядя Миша. – Никак не вернешь. Да и на что она тебе?

– А раз никак, то мусора в расход.

– Со жмура, думаешь, воротится чего?

– Поквитаемся хоть.

– Вот мастак, Таёжный, погоняло прилепить, а нагрузить не научил! Еще раз говорю: мента не трогай, он нужен. А жилье мы тебе справим, не ссы. Не здесь, в другом городе, неподалеку будешь жить. Там и дело для тебя есть: пацаны без смотрящего сидят и уже ерундить начинают. Через пару дней туда снимешься, а пока у меня перекантуешься, – тут тебе нельзя больше…

– Спасибо, я здесь нормально! – Савельев устал слушать Дяди Мишины «загоны», и, зло оскалившись, по блатному подтянув штаны, не дотрагиваясь до них пальцами, демонстративно, широко расставив коленки, сел перед Дядей Мишей на корточки, выказывая этим жестом полное неуважение к его авторитету.

– Быка не врубай, бивень! – резко ответил Дядя Миша и пнул ногой Мойшу так, что тот сел на задницу. Потом спокойно продолжил. – Чего барагозишь? В отрицалово будешь с мусорами гонять, а со мной не надо. Тебе пока слова никто не давал и мнением твоим не интересовался. За тебя сходняк все порешал, вот малява, – и он достал из кармана маленькую, свернутую трубочкой бумажку. – Тебе Таёжный ничего для меня не подогнал потому, что я сам все знаю. Или ты все еще думаешь, что Мойша умнее других?

– Фуфло, – спокойно сказал Саша, поднимаясь. – Со мной никто не откидывался, – откуда весточка?

– Птичка принесла, – тоже спокойно ответил Дядя Миша.

«Так вот откуда Дядя Миша в курсе всех блатных дел! – осенило ВДВ. – Он уже два года не сидел, но знает все о всем и всех до мельчайших подробностей. Это ж его голуби работают!».

– Слушай сюда, парень. Ты пока еще не свояк даже, так только, фраер приблатненный, а уже считаешь, что можешь со мной на равных базарить, свое отношение ко мне показываешь. Я на тебя не в обидках: вы, молодые, много чего попутали в блатной среде. А я пацан старой закалки и твои авторитеты: Таёжный, Базаров, – для меня так, школота, хотя первый старается правил придерживаться. Игла, кореш твой, так вообще беспредельщик косячный был. Кто короновал-то его? Как можно короновать пацана без мозгов? Он же должен вопросы решать, а у него кастрюля с черненькой вместо башки. Вы за что, объясни мне, уважаете его? Что он всю зону подсадил? На вас ведь дело оставить нельзя!

Дядя Миша замолчал. Сидел разминая пальцами чай.

– Это не я их прошу, а они меня, запомни это.

Снова замолчал. Дядя Миша стряхнул с рук чаинки, наклонился к подоконнику и потихоньку подул на просыпанный чай.