Труба

– Владимир Николаевич, – сказал старший, принимая, у Алексея Алексеевича какие-то бумаги, и не глядя на директора. – Нелепым можно назвать ваше поведение в сложившихся обстоятельствах. Мы пригласили вас на это совещание с тем, чтобы вы помогли нам с решением очень важных, судьбоносных даже, вопросов. Вместо этого вы позволяете себе посмеиваться над комиссией по предотвращению подобных ЧП, которая может сделать выводы совсем не в вашу пользу. Могут пострадать и ваши коллеги, находящиеся здесь. Вы, наверное, недопоняли, что судьбы всех собравшихся находятся в наших руках. Мы сейчас поможем вам немножко осознать: кто мы и кто вы.

– Директор я, – мрачно буркнул Владимир Николаевич, а Бобик на это, не скрываясь, усмехнулся.

– Поэтому, – продолжил, не обратив внимания на эту реплику старший, – ввиду вашего отказа от содействия, – он подписал и поставил дату на один из листов, – вы с сегодняшнего дня освобождаетесь от должности директора предприятия. Вот документ.

Старший взял у Алексея Алексеевича печать, дыхнул на нее и приложил к листу. Потом поднял взгляд на директора и протянул ему приказ.

Теперь уже бывший директор не стал читать написанное и встал.

– Я могу быть свободен? – спросил он.

– Можете, – ответил старший, подписывая второй лист.

Бывший директор закрыл свою папку, двинулся к двери и когда уже был возле нее, снова услышал голос старшего.

– Владимир Николаевич, еще секундочку.

Он повернулся к столу. Старший передал подписанный лист своему заму. Тот не читая, подписал его и отдал Алексею Алексеевичу. Остальные члены комиссии проделали ту же процедуру, и лист снова оказался у старшего. Он, дыхнув, поставил печать и на этот лист.

– Комиссия постановила: что вам надлежит проследовать в Москву вместе с нами. Так что «свободны» вы можете быть только «пока», – до завершения нашей работы. О билетах не беспокойтесь, идите собирайтесь, и ждите вызов. Только, пожалуйста, Владимир Николаевич, – чтобы мы вас не разыскивали! А то это будет нелепо, как вы выражаетесь.

Заместитель директора и главный инженер похолодели от ужаса. Два Винта сидел как обычно, – спокойный и мрачный, как скала. Члены комиссии смотрели строго, лишь Бобик блестел от удовольствия.

– Ну, что, продолжим? – дружелюбно улыбнувшись, обратился ко всем присутствующим старший.

– Вовка, ты чего с ума сошел?!

– Ты о совещании что ли? – спокойно спросил директор. – Расслабься, Виталь!

Два Винта достал из сумки бутылку водки, тушенку, хлеб, лук. Выложил все на стол. Полез в шкаф за стаканами.

– Да на фига ты? Все есть, – сказал директор. – Картошка вон на плите, только погреть надо.

– Вот все, «что есть» и будем есть, а бутылки одной все равно мало.

ВДВ сразу после смены пришел к другу. Предполагал худшее, но директор оказался трезвым и даже не шибко расстроенным.

Сели за стол, налили по пол стакана, выпили, закусили, закурили.

– На хрена ты с ними так? Ведь дядьки непростые. Все ж спокойно шло, без нажима. Нужно было признать недогляд и сотрудничать.

– Виталь, ну ты ж все видел, – у них на меня уже все заготовлено было. Только подмахнули и печать приделали. Всех дел-то…

– А может, не пустили бы в ход! Ну, накалякали заранее, но не подписали же.

– Подписали бы после возвращения, еще хуже было бы. А так, поедем вместе, разговоримся.

– Разговоришься! – оскалился ВДВ. – Ты понимаешь, что не вернешься уже?!

– Да ладно страху подпускать! Посотрудничаю и отпустят.

– Я не в том смысле про сотрудничество сказал. Ты им нужен был директором, когда они сюда приехали. Потому тебя и не сняли сразу после утечки. А ты шутить начал и играться с ними…

– Знаю. Наливай, я картошку греть поставлю.

Выпили еще. Накрыли по-человечески на стол.

– Ты понимаешь, что им нужно было кого-то виноватым сделать? Я подыграл немножко, – все равно бы с должности сняли. А если бы сидели все вместе героев из себя строили, то все бы и полетели. Я бы в Москву полетел, – это вопрос решенный у них заранее был, а вы с должностей.

– А теперь, думаешь, всех простят?

– Думаю да. А чего им? Мальчиша-плохиша нашли, так зачем всех-то рубать? Для производства может еще хуже стать.

Помолчали, выпили, закусили, закурили.

– Прокол-то мой, Вовк…

– Прокол, Виталь, мамы с папой того Федотова, которые его в этот мир оформили, – выпуская дым, ответил директор. – Всего не предвидишь: он мог «секрет» на воздушном шаре с территории запустить и живот бы не болел. Ну и чего теперь: от корпусов к забору сетку натянуть?

– Но ведь правы же эти черти московские, что нужно было на коллектор уловитель какой-нибудь поставить?

– Да толку-то с него?! «Секрет» бы в нем застрял, а искать его в гавне никто бы не додумался. Ну, может, нашли бы через два года, когда коллектор чистить стали. Он бы все равно уже в пропавших числился и меня по-любому бы в Москву этапировали. А то, что нашли… ну, да, нашли, только время-то не стоит, – он уже не актуальным бы стал. Расскажи лучше чего там порешали-то? Усилить охрану «очистки», на коллектор часового с собакой посадить, а на трубу контейнер из цеха с просверленными в дне дырками привязать?

Два Винта вздохнул.