Джайан кивнул Хасику, и тот принялся упоенно пинать пленника между ног, так что сандалии обагрились кровью и отсасывать стало нечего.
– Где докмейстер? – еще раз спросил Джайан, когда вопли перешли во всхлипы.
– Иди в Недра! – выдавил человек.
Джайан вздохнул и погрузил копье в его грудь. Он повернулся к следующему, и Хасик пнул новую жертву в спину. Мужчина откровенно разрыдался, когда Джайан навис над ним:
– Где докмейстер?
Тот застонал сквозь зубы, по лицу текли слезы. Дощатый настил тоже стал мокрым. Джайан отшатнулся в ужасе и отвращении.
– Жалкая собака! – зарычал он, отводя копье для удара.
– Хватит!!!
Все взоры обратились к женщине в красивом мужском наряде, которая отделилась от толпы и шагнула вперед:
– Я – докмейстер Исадор.
– Нет, госпожа! – крикнул один связанный пленник.
Он попытался встать, но сильный пинок вернул его на место.
«Исадор?» – подумал Аббан.
– Ты?! Женщина? – рассмеялся Джайан. Он подступил и схватил ее за горло. – Говори, где докмейстер, иначе дух вышибу.
Женщина невозмутимо выдержала его свирепый взгляд.
– Сказано же тебе, проклятому дикарю, что я – докмейстер.
Джайан всхрапнул и начал сжимать ей горло. Еще какое-то время женщина смотрела дерзко, но потом покраснела лицом и наконец беспомощно обмякла в руке Джайана.
– Шарум ка! – крикнул Аббан.
Все повернулись к нему. Джайан не ослабил хватки, удержав женщину за горло, когда ноги отказались ей служить. Особенно напряглись Хеват и Хасик, готовые нанести удар при малейшем недовольстве Джайана.
Аббан не увиливал от преклонения коленей, когда это требовалось, и быстро опустился на деревянный настил, упершись в него ладонями и вперившись взором.
– У землепашцев странные обычаи, достопочтеннейший шарум ка. Я слышал, что докмейстера зовут Иса. Может быть, эта женщина, Исадор, говорит правду.
Он не стал повторять то, что втолковывал юнцу наедине. Живым докмейстер стоил намного дороже, чем мертвым.
Джайан оценивающе посмотрел на женщину, затем отпустил ее. С лиловым лицом повалилась она на настил, кашляя и хватая ртом воздух. Шарум ка наставил на нее копье:
– Ты докмейстер Иса? Учти, если я выясню, что ты солгала, насажу на копья всех мужчин, женщин и детей из этой чиновой деревни.
– Иса был моим отцом, он шесть зим как мертв, – ответила женщина. – Я – Исадор и заняла его место, когда догорел погребальный челн.
Джайан рассматривал ее, размышляя, но Аббан, наблюдавший и за другими пленными, уже был убежден в правдивости ее слов.
– Шарум ка, – сказал он. – Ты взял Доктаун для Трона черепов. Не пора ли поднять флаг?
Джайан посмотрел на него. Этот план они обсудили подробно.
– Да, – наконец молвил он.
Затрубили рога, и шарумы копьями погнали пленных чинов к причалам смотреть, как докмейстер Исадор подходит к флагштоку, спускает лактонский флаг с изображением большого трехмачтового судна на голубой глади и поднимает красийский штандарт: копья, скрещенные на фоне заходящего солнца.
Это был чисто символический, но важный жест. Теперь Джайан мог пощадить остатки ее свиты и признать ее статус принцессы чинов, не проявив при том слабости.
– Женщина, – повторил Джайан. – Это все меняет.
– Все и ничего, шарум ка, – отозвался Аббан. – Мужчина или женщина, докмейстер располагает информацией и связями, а достойное обращение с ней повлияет на власти озерного города. Пусть надеются сохранить титулы и владения – тогда они сами преподнесут нам свой народ на тарелочке.
– Какой смысл брать город, если я сохраню его за чинами? – спросил Джайан.
– Ради налогов, – подсказал Хеват.
Аббан в знак согласия поклонился:
– Пусть чины оставят себе лодки и горбатятся над рыболовецкими сетями. Но когда они явятся в твой док, тебе достанется по три рыбины из каждого десятка.
Джайан помотал головой:
– Пусть эта докмейстерша сохранит титул, но улов будет мой. Я возьму ее в дживах сен.
– Они же язычники, шарум ка! – возопил Хеват. – Тебе нельзя мешать божественную кровь с верблюжьей мочой, которая течет в жилах чинов!
Дайан пожал плечами:
– Я сын Каджи, и мой род продолжит дживах ка. Мой отец знал, как приручить чинов, – так же, как приручил красийские племена. Став одним целым с ними. Его ошибкой было позволить госпоже Лише сохранить титул, до того как она согласилась на замужество, и тем дать возможность отказаться. Я не буду так глуп.
Аббан нервно кашлянул.
– Шарум ка, я вынужден согласиться с великим дама Хеватом, чья мудрость известна всей Красии. Твой отец признал титул госпожи Лиши и дал ей свободу, потому что от этого узаконивания зависело притязание ребенка на ее власть. Если у женщины останется только тот титул, который дашь ей ты, она лишится титула, на который тебе можно претендовать.
Джайан закатил глаза:
– Болтовня и тревоги, тревоги и болтовня. Вы, старики, только ими и заняты. Шарак Ка будет выигран действиями.
Аббан отвел взгляд, когда Хеват заговорил снова.
– В любом случае она слишком стара. – Хеват произнес это, как будто слова были мерзки на вкус. – Вдвое старше тебя, или я маджах.
Джайан повел плечами: