Трое на один стул

– Поджариваюсь. – Я повернулся к нему всем лицом, чтобы дать щеке отдохнуть. – Пожалуйста, запомните мои слова. Возможно, это последнее, что суждено мне произнести на этом свете. Меня зовут Арчи Гудвин, и я приехал сюда для того, чтобы доставить четырнадцать ингредиентов: петрушку, репчатый лук, шнитт-лук, кервель, эстрагон, сырые грибы, бренди, хлебные крошки, свежие яйца, паприку, помидоры, сыр и Ниро Вулфа. Итого тринадцать, должно быть, я что-то упустил. Все это продукты, необходимые для приготовления ручьевой форели «монбарри», за исключением последнего пункта. Мистер Вулф в число ингредиентов не входит.

– Надеюсь, что нет, – ухмыльнулся он. – Иначе получилось бы чересчур жирное блюдо.

– Что вы! Это вовсе не жир, а сплошные мышцы. Вы бы только видели, как он поднимает ручку, чтобы подписать письмо, – абсолютно без усилий. А вы что здесь делаете?

Вместо ответа он приступил к супу, и я последовал его примеру. Мне показалось, что мой сосед отнес меня к числу мальчиков на побегушках и вычеркнул из списка возможных собеседников, однако, когда его тарелка опустела, он обратился ко мне:

– Я эксперт, финансист и просто коварный человек. Сюда я…

– Назовите ваше имя, пожалуйста. Я не расслышал его.

– Разумеется, простите меня. Спайрос Паппс. Сюда я прибыл со своим другом мистером Теодором Келефи, послом, чтобы консультировать по техническим аспектам его миссии. А также я прибыл сюда, чтобы порыбачить, и за четыре дня поймал тридцать восемь форелей. Этим утром одиннадцать штук – гораздо больше, чем посол, тому удалось вытащить всего три. Говорят, здешняя восточная ручьевая форель, Salvelinus fontinalis, самая вкусная рыба на свете, но я приберегу свое мнение до тех пор, пока не попробую эту форель в исполнении мистера Ниро Вулфа. Вы упомянули репчатый лук?

– Не волнуйтесь, – успокоил я его. – Он только помашет луковицей над сковородкой. Вы даете консультации только послам или я также могу рассчитывать на вашу осведомленность? Дело в том, что церемония представления прошла довольно скомканно.

Нас прервало появление официанта с блюдом ростбифа, а потом и с блюдом овощей. Но, после того как Паппс отведал того и другого, он негромко и вкратце описал мне всех, кто сидел за столом. О. В. Браган, хозяин, возглавлял стол, сидя по центру лучшей – дальней от камина – стороны. Это был грузный мужчина ростом шесть футов, с холодными и пронзительными серыми глазами и квадратным подбородком. По возрасту он находился где-то между мной и Вулфом, и после краткого обмена приветствиями с ним после нашего прибытия в коттедж я не испытал ни малейшего желания перейти на топливо марки «Хемоко», производимое его компанией.

Лучшую сторону стола разделял с ним посол Теодор Келефи, сидящий по правую руку от хозяина. Невысокий, но широкий, пухловатый, практически без шеи, он выглядел так, будто старательно загорал десяток лет, но, возможно, процесс длился десяток поколений. Посол думал, что умеет говорить по-английски, и слова он, скорее всего, знал, но ему не помешало бы проконсультироваться у Спайроса Паппса насчет того, как их произносить. С другой стороны от Брагана, то есть слева от него, сидел Дэвид М. Лисон. Если бы вы посмотрели на него и послушали минуту-другую, то невозмутимая, отработанная годами улыбка, невозмутимые интонации хорошо поставленного баритона, невозмутимое холеное лицо сразу сказали бы вам, что перед вами профессиональный дипломат, который к сорока годам уже достиг должности помощника госсекретаря. Это именно он звонил Вулфу с просьбой приготовить форель во имя отечества. Одной из ступенек на его пути наверх, как поведал мне Спайрос Паппс, стал пост секретаря в посольстве столицы, откуда родом был посол Келефи.

Карьере дипломата очень помогает жена-соратница, и, если верить Паппсу, у Лисона была именно такая жена. Паппс высоко о ней отозвался, не забывая, впрочем, приглушать голос, так как она сидела между ним и послом. У меня не возникло серьезных возражений относительно ее внешности, но высшую оценку она не заслужила из-за слишком широкого лба. Гладкая бледная кожа, светло-каштановые волосы, собранные в пучок, живые карие глаза – все это было очень хорошо, но другой проблемой оказался рот. Вероятно, начинался он неплохо, но потом что-то оттянуло его уголки книзу. Либо что-то разочаровало ее, либо она слишком сильно сосредоточилась на карьере мужа. Будь она чуть помоложе, я бы не отказался разузнать, в чем именно причина, и предложить шаги по исправлению дефекта. Коли Вулф мог послужить своей стране, готовя послу форель, то почему бы и мне не послужить родине, подлакировав жену-соратницу помощника госсекретаря?