Триумф зла

МАКС: Думаю, большая. Мы же не знаем этих мест. Неизвестно, кто здесь обитает. Опять-таки у меня другая теория насчет всего этого. Но ты ей только посмеешься, и сейчас я тебе ничего не скажу. Однако если верна твоя теория, то они определенно весьма разумные сумасшедшие, маньяки с системой.

АНТУАН (на перекрестке): Messieurs, par là à droite, et vous y serez en quelque minutes[39].

КАРЛ (МАКСУ): Есть у тебя с собой какие-нибудь деньги? Мы должны ему что-нибудь дать.

МАКС: Есть: золотой. Но убраться из этого дома стоило золотого, хотя бедность студенческой братии вошла в поговорку.

(МАКС достает из кармана золотой, протягивает его АНТУАНУ, но тот исчез. Монета падает на дорогу).

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Дом графа Аксельманштейна. На сцене: ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН; ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН; ИРЭН и ШАРЛОТТА.

ШАРЛОТТА (поднимается, выглядя уязвленной): Вы чуточку припозднились.

КАРЛ: Если бы вы только знали…

ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Лучше поздно, чем никогда! Но боюсь, вы действительно опоздали на наш небольшой танцевальный вечер. Все уже разъехались.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Да, и ужин растащили эти хищники! Так что боюсь, что нам нечего предложить вам, кроме постелей для ночлега.

КАРЛ: Если вы минутку потерпите и выслушаете нас, то найдете для нас достаточно оправдания. Мы свернули на перекрестке не в ту сторону и подъехали к освещенному дому, как мы решили, вашему. Войдя внутрь, мы обнаружили там людей, одетых в маскарадные костюмы. Нас порядочно рассердило то, что вы не предупредили нас об этом, мы думали, что это будет небольшой танцевальный вечер, и, поверите ли, мы оставались в том доме довольно длительное время, думая, что вы вот-вот появитесь. Эти люди были определенно дружелюбны, но уж очень странны.

ШАРЛОТТА: Право, Карл, я бы никогда не поверила в то, что вы придумаете такую длинную вымышленную историю в качестве оправдания. Потому что, хоть это и глупо, но вашей положительной стороной всегда было говорить правду!

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: На той дороге нет ни одного дома. По крайней мере, поблизости.

ИРЭН (приближаясь к МАКСУ): Но, Макс, как вы бледны! Что же произошло?

МАКС: Ну, Карл сказал правду, вот и все.

ИРЭН: Боже милостивый! Да, я понимаю.

МАКС: Вы тоже побледнели, Ирэн. Отчего же? Я не понимаю.

ИРЭН: Оставим это. Возможно, завтра я расскажу вам. Правда, не знаю, расскажу ли, я знаю, вы считаете меня ужасно суеверной и, вероятно, посмеетесь надо мной, но сейчас, кажется, вам не до смеха.

МАКС: Надо думать, что нет. Но скажите же, что вы думаете.

ИРЭН: Нет, не сегодня. Завтра, возможно.

КАРЛ (громко): Что ж, хоть вечер и закончен, но мы-то совсем не танцевали. Прошу вас, хотя бы один танец.

ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Хорошо, но только один, — девочкам пора спать.

ШАРЛОТТА: Что ж, если это один танец, то давайте станцуем польскую мазурку.

МАКС: Только не мазурку!

КАРЛ (задумчиво): Нет, только не мазурку! (Быстро). Мне более по душе вальсы и польки. В них больше веселья, чем в этом замысловатом танце.

ШАРЛОТТА: Что ж все-таки произошло с вами двумя: вы такие унылые и рассказываете какие-то смешные истории. Ну что ж, если вам не нравится мазурка — не вижу причины, почему вам ее не любить — давайте станцуем простой вальс, если мама будет настолько любезна, чтобы сыграть нам на фортепиано.

ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Но помните, только один вальс! Не больше. Сегодня мы довольно танцевали; и у меня в руках простое средство — перестать играть. Вы не можете танцевать без музыки; а Генрих — совсем не музыкант.

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН (в сторону, вполголоса): Что же они имеют в виду? Верно, проказили где-нибудь. Из всех слышанных мною отговорок эта — самая неудачная. Ничего, позже я их прощупаю.

(Танцуют вальс. ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН играет; МАКС танцует с ИРЭН; КАРЛ — с ШАРЛОТТОЙ. Затем они желают дамам спокойной ночи).

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Насчет ужина я пошутил, юноши. Кое-что еще осталось. (Звонит в колокольчик). И сохранился еще тот добрый шведский пунш.

МАКС: Я бы не отказался от чего-нибудь после того, что мы претерпели.

КАРЛ: Признаться, меня напугали ваши слова, что в доме ничего не осталось, ибо после долгой поездки мы ощутимо проголодались. Право, с нашей стороны был довольно глупо заехать не в тот дом!

(Слуги приносят подносы с едой и напитками и ставят их на стол. Начинается трапеза)

ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: А теперь скажите мне прямо, где вы пропадали и почему явились так поздно? Скажите мне правду, я не буду возражать.