Триумф «попаданцев». Стать Бонапартом!

Сложность поручения состояла в том, что Авиньон в тот момент был уже захвачен марсельцами. Поэтому Бонапарт, как республиканский офицер, не мог там появиться и до 25 июля — дня взятия Авиньона войсками Конвента под командованием генерала Карто — находился неизвестно где. Но зато буквально сразу же после этого оказался в городе и выполнил данное ему поручение (что вообще-то довольно красноречиво говорит о качестве марсельского военного командования, к слову сказать). Но зато по горячим следам событий, которым он оказался вынужденным бездеятельным свидетелем, Бонапарт накатал некий креатифф под названием «Ужин в Бокере». Бокер — это городок неподалеку от Авиньона. Где, видимо, и квартировал в тот момент командированный Наполеон. И где он — а под одним из персонажей в рассказе явно имеется в виду он сам — и общался с марсельскими купцами и проезжими из Нима и Монпелье, упомянутыми в тексте (информаторы не поленились и рассказ этот прислали, так что мне даже выпало сомнительное удовольствие выслушать его чтение с синхронным переводом). Ну, ничего так особенного рассказик. Тяжеловесный несколько. Даже дубоватый. Платоновские диалоги напоминает. Тезис, антитезис, анализ, синтез… Герой — понимай Бонапарт — убедительно доказывает марсельцам, что дело ихнее дрянь и что лучше бы им сдаться. Имел ли данный текст какое-то пропагандистское влияние на взбунтовавшихся марсельцев — неизвестно. Но издан он был огромным тиражом в виде двадцатистраничной брошюры и распространен по всему югу Франции. Как утверждают информаторы, стараниями Саличетти, состоявшего в тот момент при итальянской армии. Да, на этого мужика (Саличетти) явно стоит обратить внимание…

Еще, пожалуй, обратить внимание — особенно для нас, привыкших к несколько другим трактовкам революционных войн, — стоит вот на что…

Удравший с Корсики Наполеон преспокойно приплыл в Тулон. Где обстановка в то время была на грани мятежа (под влиянием восстаний в Лионе, Марселе, Бордо, том же Авиньоне… Да вообще в тот момент против Конвента выступил практически весь Юг). Устроил там семью на жительство, а затем преспокойно же отбыл в Ниццу.

И второе. Вот в той брошюре «Ужин в Бокере»: собеседниками «военного» (то есть Наполеона) являются два марсельских купца, нимский горожанин и фабрикант из Монпелье. А ведь все три города в этот момент если и не воюют с Конвентом — как Марсель, то, во всяком случае, не особо в восторге от событий 31 мая в Париже, когда были низвергнуты жирондисты и власть безраздельно перешла к монтаньярам (собственно, ведь и отложение Корсики произошло по тем же причинам — слишком уж «справедливые» порядки начали вводить комиссары «партии Горы»). И тем не менее на ярмарке в Бокере все они очень даже мирно (Наполеон так и пишет: «Возникшее вскоре доверие развязало нам языки, и мы начали беседу») общаются друг с другом. Не делая попыток умертвить собеседника или хотя бы просто заехать ему в рыло. Думаю, имеет смысл это учитывать при подготовке французской группы…

Запись вторая.

По возвращении из Авиньона Бонапарт так и остался на должности не то адъютанта, не то снабженца — продолжал мотаться по городам южной Франции и собирать обозы для снабжения армии. Занятие это ему не очень нравилось, и 28 августа он даже написал министру Бушотту с просьбой о назначении старшим лейтенантом в Рейнскую армию. Учитывая, что к тому моменту — как мы помним — Наполеон уже больше года как был произведен в капитаны, можно оценить, насколько его достала эта интендантская деятельность.

Бушотт в переводе отказал, рекомендовав применить свои силы на месте, и обратил внимание комиссаров Конвента на жаждущего настоящего дела офицера. Но пока это письмо шло в Ниццу, случилось, так сказать, два случая, которые и определили дальнейшую судьбу нашего фигуранта.

Во-первых, восстал, наконец, Тулон.

Во-вторых, в первой же стычке республиканских войск с мятежниками в армии Карто — а именно он направлен был на усмирение — был тяжело ранен начальник артиллерии. И 26 сентября капитан Бонапарт был назначен на его место.

С восстанием в Тулоне вышло вообще как-то наперекосяк. Тулонцы в этом смысле оказались большими тормозами в сравнении с остальными южными городами. Непонятно почему. Когда выступили Марсель, Ним, Экс и другие города — тулонцы отчего-то к ним не присоединились. Хотя недовольство там было не меньшее. Когда остальных мятежников в течение лета одного за другим помножили на ноль — Тулон тоже никак не реагировал. Правда, приехавших в город комиссаров Бейля и Бове, собиравшихся довести до народа только что принятую Конституцию (которой все так жаждали!), в тюрьму посадили без всяких лишних разговоров. А последовавшие туда с аналогичной миссией Баррас и Фрерон с трудом унесли ноги. Но восстания еще не было!

В июле на рейд тулонской гавани явились англичане. И вовсю принялись предлагать горожанам свою помощь в борьбе с Парижем. Но тулонцы от предложения отказались.