Триумф «попаданцев». Стать Бонапартом!

В чем, в общем, ничего удивительного нет. Не до того всем сейчас. В городе жрать нечего. Как и ожидалось. Инфляция в полном разгаре. И останавливаться не думает. В булочные огромные очереди. Булочников — бьют. В Конвенте — тоже самые настоящие баталии. Дошло уже до того, что Данилиного любимого Бабефа — главного, можно сказать, оппозиционера — арестовали и посадили за антиправительственную пропаганду. Так он всех достал… Данила теперь ходит совсем мрачный, такое впечатление, что скоро вообще кусаться начнет. А с Петром вовсе не разговаривает. В такой ситуации есть ли кому-нибудь дело до смерти какого-то мелкого бандита? «Какие коряки — когда такая радиация?!» Цитата.

Нас бы могли искать подельники Аретини — пропавшие десять тыщ ливров сумма немалая. Однако кого им разыскивать? Я все-таки не зря перестраховывался при планировании операции. Как мы пришли — никто не видел. Как ушли — тоже. Живых свидетелей не осталось. А болтливых среди нас никого нет. Жизнь отучила. Даже Анри с Мари-Луизой. Деньги же я тратить запретил. До тех пор, пока мы не найдем какое-то прикрытие для своего внезапного обогащения. А образовавшийся «общак» сдал Евгению как самому ответственному. По всем канонам — классический «глухарь», а не дело. Кроме того — я один мешок-то с золотом того… Распотрошил. Аккурат возле места повешения безвременно почившего сеньора Джованни. И раскидал вокруг на достаточно большом расстоянии. Пусть теперь желающие поищут тех, кто это золото растащил. Флаг им в руки в этом начинании. Барабан на шею и попутного ветра в горбатую спину…

А мы — выждав малость — пощупаем за вымя еще кое-кого. Из числа названных покойным сеньором Аретини. Раз уж пошел вариант «благородный разбойник Владимир Дубровский». И не из-за золота. Никто из нас — и это отчетливо было видно — не пылает желанием разбогатеть таким путем. А исключительно потому, выражаясь в духе текущего исторического момента, что «Всякий акт, направленный против лица, когда он не предусмотрен законом или когда он совершен с нарушением установленных законом форм, есть акт произвольный и тиранический; лицо, против которого такой акт пожелали бы осуществить насильственным образом, имеет право оказать сопротивление силой». Декларация прав человека и гражданина, пункт одиннадцатый. И оттуда же, пункт тридцать первый: «Преступления представителей народа и его агентов ни в коем случае не должны оставаться безнаказанными. Никто не имеет права притязать на большую неприкосновенность, нежели все прочие граждане».

В общем, мы — за справедливость. Хотя справедливость, как известно, лучше всего искать в словаре. На букву «С». Гы… Да и действие этой Декларации в настоящий момент приостановлено. Как части якобинской Конституции. И термидорианский Конвент скорей удавится, нежели ее примет. Но в той же Декларации сказано: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность». Пункт тридцать пять.

Ну а мы вроде народ и есть? Уж во всяком случае, часть народа — точно. Так что право на свое маленькое частное восстание имеем…

Высокопарненько, да. Но что поделаешь? Зато по существу.

И все ведь, блин, те самые «представители народа» Французской Республики в свое время эту Конституцию с восторгом одобрили…

10

А идем мы с Ампером, конечно же, не за бутылкой.

А совсем даже наоборот. Можно сказать, «сдавать корки» (еще одна цитата). От прочитанных книжек… Доклад мы идем, наконец, делать. Правда, не по аэростату. Тот — засекретили. Едва только разобрав, что в принесенных бумагах изложено, Шарль тут же, как та графиня, «изменившимся лицом», уволок наше творение аж самому Карно и до особого распоряжения — ну, покуда великий человек будет вникать в наши фантазии — велел молчать в тряпочку и даже не заикаться. Так что приходится ограничиваться только выступлением на абстрактную математическую тему. Вот мы и идем.

Вот и монументальная, в стиле классицизма, громада Пале-Бурбон, на левом берегу Сены набережная Орсе. Хорошее место выбрали для Школы, ничего не скажешь. Наискосок через реку — дворец Тюильри, где заседает Конвент. Прямо через реку — широкий мост Революции (в девичестве мост Людовика XVI). Недавно построенный. На него пошли камни проклятой Бастилии, ага… А непосредственно за мостом самая главная площадь Парижа — площадь Революции (однообразно, согласен. Но прогнивший царский — в смысле королевский — режим тоже изобретательностью не страдал. Площадь раньше называлась в честь того же Людовика XVI). Именно тут при Робеспьере стояла Главная гильотина. Здесь гильотинировали и короля, и королеву, и еще много кого, и самого Робеспьера в конце концов. Демократично. Славное, в общем, место. Со смыслом…