Триумф нежности

Когда это кончилось, Кэти была беспомощной, ничего не понимающей и вместе с тем счастливой от страсти и удовольствия. Рамон коснулся щекой ее прекрасной головы, его руки нежно ласкали ее спину, а Кэти слабо прижималась к нему, держа руки все еще вокруг его шеи.

Прошло несколько минут, когда Кэти показалось, что Рамон что-то прошептал. Ей удалось поднять голову, открыть свои томные голубые глаза и посмотреть на него. Потерянная, в сладостной эйфории, она в который раз восхитилась мужественным лицом Рамона. «Он действительно безумно красив», — подумала она. Кэти приподнялась и скользнула рукой по его виску, затем по щеке, и ее большой палец лениво коснулся ямочки на подбородке.

Темные глаза Рамона неотрывно смотрели на нее, захватив в сладкий плен. Он взял ее руку и скользнул губами вверх и вниз по чувствительной ладони. Он заговорил, и его голос был хриплым, но звучало в нем не только сексуальное возбуждение:

— Ты делаешь меня очень счастливым, Кэти. Кэти попыталась улыбнуться, но ее глаза наполнились слезами. После трех дней суматохи и после ужасного открытия последнего часа она была слишком слаба, чтобы остановить их.

— Ты тоже делаешь меня счастливой, — прошептала она, и две слезинки скатились с ее ресниц.

— Да, — сказал он с торжественным весельем, когда увидел мерцающие слезы. — Я вижу это.

Кэти чувствовала себя балансирующей на краю безумия. Десять секунд назад она могла поклясться, что в его голосе были слезы, а теперь он улыбается, а она плачет. Тогда она начала нервно смеяться.

— Я всегда плачу, когда счастлива, — оправдывалась она, стирая со щек слезы.

— Конечно! — воскликнул он в притворном ужасе. — И наверное, смеешься, когда несчастна?

— Вот именно, — согласилась она, и ее лицо озарилось лукавой улыбкой. — С тех пор как мы познакомились, я все время чувствую себя поглупевшей. — Она импульсивно приподнялась и поцеловала его в теплые, чуткие губы, а затем откинулась в его объятиях. — Гарсия, должно быть, гадает, чем мы занимаемся. Наверное, нам лучше пойти к нему.

Она вздохнула с таким сожалением, что Рамон усмехнулся:

— Гарсия — достойный человек, не думаю, чтобы он стал за нами подглядывать.

Рамон осторожно отпустил ее, обнял за талию, и они вышли под лучи солнца. Кэти собиралась спросить его, когда они смогут начать работы в доме, но обнаружила, что внимание Рамона было приковано к мужчине лет шестидесяти, который шел по двору.

Когда он увидел Рамона, на его загорелом, жестком лице медленно появилась улыбка.

— Твоя телеграмма пришла только час назад, как раз когда я увидел, что «роллс» проезжает по деревне. Старые глаза меня обманывают, Рамон, или я действительно вижу тебя, стоящего здесь?

Усмехнувшись, Рамон протянул ему руку:

— Твои глаза так же остры, как той памятной ночью, когда ты поймал меня с пачкой сигарет, Рафаэль.

— Это были мои сигареты, — напомнил ему мужчина, встряхивая руку Рамону и дружески похлопывая его по плечу.

Рамон подмигнул Кэти:

— К несчастью, у меня еще не было своих собственных.

— Ему было девять лет, — засмеялся Рафаэль. — Вы бы его видели, senorita. Он валялся на стоге сена, закинув руки за голову, лопаясь от гордости. Я заставил его тогда съесть три сигареты.

— Это исправило тебя?

— Да, — согласился Рамон. — С тех пор я курю только сигары.

— Следом за сигарами он пристрастился к девушкам, — сказал Рафаэль с комичной серьезностью. Он повернулся к Кэти:

— Когда сегодня утром на мессе падре Грегорио огласил имена вступающих в брак, все senoritos зарыдали от разочарования, а падре Грегорио вздохнул с облегчением. Моления за бессмертную душу Рамона всегда отнимали у него очень много времени. — Сделав паузу в этом добродушном монологе, он добавил:

— Но вам не следует беспокоиться, senorita. Теперь, после того как он обручился с вами, Рамон, несомненно, сойдет со своего безнравственного пути и не будет обращать внимание на тех легкомысленных женщин, которые преследовали его все эти годы.

Рамон бросил на Рафаэля взгляд, в котором были и гнев, и смех.

— Если ты наконец закончил во всех красках описывать мой характер, то я представлю тебе свою невесту, если, конечно же, Кэти согласится стать моей женой после того, как послушала тебя.

Она была ошеломлена тем, что оглашение имен вступающих в брак, формальное объявление о свадьбе, уже было сделано здесь в церкви. Как Рамон ухитрился провернуть это из Сент-Луиса? Тем не менее Кэти удалось слабо улыбнуться, когда Рамон представил Рафаэля как человека, который был для него «вторым отцом», но только лишь через несколько минут она смогла взять себя в руки и прислушаться к их беседе.

— Когда я увидел, что сюда едет машина, — говорил Рафаэль, — я обрадовался, что ты не постыдился привезти свою novia и показать то место, где ты вырос, несмотря на то что ты теперь…

— Кэти, — резко прервал его Рамон, — ты не привыкла к этому солнцу. Наверное, тебе лучше подождать в машине, там попрохладнее.