Триумф нежности

Пуэрто-Рико поверг Кэти в полное изумление. Она никак не ожидала увидеть гористый тропический рай с роскошными зелеными долинами и спокойными голубыми озерами, сверкающими в лучах света. «Роллс» плавно мчался по извилистым дорогам, окаймленным деревьями, их ветки были густо покрыты розовыми и желтыми цветами.

Они проезжали через живописные деревни, ютящиеся между горами, в каждой деревне была площадь, в центре которой находилась церковь с остроконечным шпилем. Кэти вытягивала шею, чтобы получше разглядеть, и ее глаза, сияющие от восхищения яркими красками природы, перебегали по горам и лугам. Когда она перечисляла, что попадало в поле ее зрения, начиная с папоротника и кончая домами фермеров, ее голос трепетал от счастья.

На протяжении всего пути она чувствовала на себе проницательные глаза Рамона, наблюдавшие за ней из-под опущенных век. Дважды она внезапно поворачивалась, приглашая его разделить ее восхищение чем-то уж очень красивым, и замечала беспокойство, которое он немедленно скрывал за одной из своих ласковых улыбок. Ему отчаянно хотелось, чтобы ей понравилась его родина, но по каким-то причинам он не мог поверить, что это действительно так.

Примерно через час после того, как они покинули аэропорт, лимузин проехал через очередную деревеньку и свернул с асфальта на грунтовую проселочную дорогу, заканчивающуюся подъемом. Кэти открыла рот в безмолвном изумлении. Это было похоже на прозрачный красный тоннель из солнечных лучей.

По обеим сторонам дороги росли великолепные деревья, их тяжелые ветки смыкались высоко в небе, а опавшие алые лепестки устилали дорогу, превращая ее в насыщенный красный ковер под колесами машины.

— Это совершенно бесподобно, — выдохнула Кэти, повернувшись к Рамону. — Мы где-то около твоего дома?

— Около полутора миль вверх по этой тропинке, — сказал он, но напряжение опять ожесточило черты его лица, а улыбка была не более чем легким изгибом плотно сжатых губ. Он уставился прямо вперед, словно он, как и Кэти, не знал, что ожидает их в конце пути.

Кэти собиралась спросить его, не были ли прекрасные цветы с алыми чашечками разновидностью тюльпанов, когда «роллс» вынырнул из-под двухмильного красного полога и подъехал к жалкому белому кирпичному дому, окруженному заросшим двором. Пытаясь скрыть свое разочарование, Кэти повернулась к Рамону, который уставился на дом с такой злобой, что она невольно откинулась на подушку сиденья.

Прежде чем машина окончательно остановилась во дворе, Рамон торопливо открыл дверь, выскочил еще на ходу и яростно зашагал по жалкой лужайке.

Пожилой шофер помог выйти Кэти, и они одновременно повернулись на какой-то грохот. Это Рамон распахнул дверь дома, при этом двинув по ней плечом с такой силой, что она соскочила с петель и свалилась на пол.

Кэти, похолодев от ужаса, застыла на месте, вглядываясь в черную дыру, где до этого находилась дверь. Ее взгляд скользнул по покосившимся ставням и обшарпанным деревянным подоконникам.

Мужество покинуло ее. Она вспомнила о своей прекрасной квартире с бассейном во внутреннем дворике. Жить в таком доме?! Нет, о нет, она переоценила свои силы…

Легкий ветерок растрепал ее волосы. Кэти подняла руку, чтобы поправить пряди, упавшие на лицо, и в то же время пытаясь отмахнуться от страшной картины. Она стояла посреди заросшего сорной травой небольшого двора, такого же запущенного и неопрятного, как и эта ужасная лачуга. Через год или два она сама станет такой же неряшливой, как и все вокруг, такая жизнь выбьет чувство достоинства из кого угодно! Здесь можно незаметно для самого себя опуститься.

Без всякого желания она ступила на кирпичную тропу, ведущую к двери дома.

Черепица свалилась с крыши и разбилась вдребезги от удара о кирпич, и Кэти пришлось быть очень осторожной, чтобы не наступить на осколки тонкими подошвами своих дорогих итальянских туфель. Она нерешительно вошла в дом, щуря глаза, чтобы приспособиться к темноте. Отвращение переполняло ее, а к горлу подступила тошнота. Внутри пустой дом был покрыт паутиной, толстым слоем грязи и отбросов. Там, где солнечные лучи пробивались сквозь ставни, пыль светилась в воздухе. «Как Рамон мог жить здесь?»— подумала Кэти с отвращением. Он всегда так безукоризненно выглядел, что она не могла себе представить его в этом… этом убожестве.

Собрав последние остатки воли, Кэти попыталась успокоиться и заставила себя мыслить логически.

«Во-первых, здесь никто не жил, грязь не убиралась годами. Во-вторых… Кажется, здесь есть мыши! Что-то шуршит в углу… Во-вторых… Что же там было во-вторых?.. Неужели это вправду мыши?»

Рамон стоял в центре комнаты, спиной к ней.

— Рамон? — прошептала она полным тревоги голосом.

— Беги из этого места, — сказал он громким голосом, дрожащим от ярости. — Грязь пристанет к тебе, даже если ты ни к чему не прикоснешься.

Больше всего на свете Кэти хотелось уехать, сначала в аэропорт, а затем самолетом — домой, в свою милую квартиру.