Триумф

Наверное, некоторые вещи есть перебор. Они невозможны, это ненормально, и по всем канонам так человеческие отношения развиваться не могут. Ты не можешь ненавидеть и любить одновременно – в основном всегда на передовой любовь, но иногда, иногда ведь прорывается и ненависть – от определенного набора слов, как реакция. Ненависть. А потом опять любовь. Никто не виноват, так сложились обстоятельства. Ты скажешь. А я скажу, что я люблю тебя и мне самой страшно, и я тоже не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить тебя полностью. А разве можно жить вместе, когда при употреблении некоторых слов в некотором порядке я съезжаю с катушек, готова все переломать, выбросить себя из твоей жизни и плакать о том, что эти несколько лет – ну совершенно зря, потому что я не дышала без тебя, никуда не ходила, а если и ходила, то других мужчин совершенно не видела. Я делала это не специально, видимо, когда нам кажется, что мы находим, нам жизнь не предоставляет того, что нам не нужно. Мы ничего не видим и не слышим.

Может быть, этого слишком мало.

Если бы я курила сигареты, я бы сейчас забралась в твою рубашку, уткнулась бы коленями в подбородок – и курила, курила. Без тебя я не вижу день, я не выхожу из дома, я не вижу ночь. Вся эта осенняя кутерьма проходит мимо, я просыпаюсь за полдень или в шесть утра, бывает по-разному, я просыпаюсь, когда достаточно светло, мне снятся увлекательные сны с твоим участием. Но утром я вспоминаю, что произошла очередная гротескная, совершенно неуместная ситуация, полный бред. Произошла по моей вине, потому что я истеричка, сумасшедшая. Я говорила о тебе ужасные вещи, нащупывала самые больные места. И говорила, говорила – кидала обвинения тебе в лицо. И ты ведь их когда-то заслужил, но сейчас я сама лишаю себя счастья, потому что все не могу простить, а скоро и ты не сможешь простить меня.

Дни сплетаются, сжимаются, время жизни, о котором я так люблю праздно рассуждать, течет сквозь пальцы. Я бы хотела быть добрее, как раньше. Но жизнь делает все сложнее – и если б я могла курить, то сейчас бы закурила.

– Что ты делаешь?

– Еду. Тут в новостях говорили про Депардье и его бывшую жену или подругу, что она говорит: «Я все еще люблю его, несмотря ни на что», а он о ней говорит: «У нее был только один недостаток – ревность». Только один, а сколько у нас несоответствий.

Странно, что ты вообще со мной разговариваешь.

Мы встретились, когда мне был 21 год. Так странно, он казался мне каким-то не таким, ни под каким предлогом не помещающийся в рамки «моего мужчины». Мне казалось, что он скорее хитер, нежели умен. И для меня, совершенно очевидно, староват: 20 и 35 – большая разница. Кто бы мог подумать. Так странно. В итоге получилась долгая лирическая история.

Когда он мне не нравился, его интересовали мои дела, увлечения, планы, а меня – молодые люди вокруг. Я натужно отвечала на его долгие звонки с периодичностью раз в месяц. Он о чем-то долго рассказывал. А я переживала, передумывала, пыталась понять, кто я есть. Эти разговоры ничего особенного тогда для меня не значили, просто – иногда любопытно, иногда нет.

Тогда никто не знал, чем это кончится. Роман начался спустя два года. Тогда он показался умным, и его проблемы вызвали сопереживание. Но если бы все шло гладко… Дурной характер не только у него, но и у меня. Все осложняли мои проблемы с собой. Как можно найти гармонию с кем-то другим, если проблемы у вас совершенно разные, если тебя еще разрывает на сотни кусочков, и ты не знаешь, та ли ты, за кого сама себя принимаешь.

Внешне все выглядит куда лучше, чем есть на самом деле. Обычная лощеная счастливая парочка с большой, но неплохо смотрящейся разницей в возрасте. Достаточно гармоничная.

А в действительности – постоянные ссоры, склоки и растущая необходимость в друг друге. Но это же не то, чем можно жить долго. Точнее, этим можно жить долго и даже нужно – нам интересно, есть все предпосылки. Нам интересно, мы делаем друг друга лучше, мы растем над собой. Но, видимо, все это пришло ко мне слишком рано, я не подготовлена, не знаю, что делать, все порчу.

Иногда мне кажется, что это все миф. Никому нельзя верить, и в итоге ты потеряешь себя. Потом мне кажется, что я растворяюсь и теряю все то, чем была, над чем работала. Становлюсь серой, такой же, как все, намного хуже. А самое главное – мне кажется, что если сейчас я буду с ним, то никем не стану. Буду жить его жизнью и никем не стану.

Нервничаю, злюсь без повода, все дело и в его независимом дурном характере, и в моем, а главное – в моих проблемах с собой.

Мы мучаем друг друга, я схожу с ума, от того, что завишу от него – такого раньше не было, – и это должно закончиться.

– Посмотри сегодня «Горькую луну» Полянского, полюбуйся на себя. Ты бы с удовольствием меня изуродовала, а потом катала бы на каталке и гордилась собой, – говорит он после очередной ссоры.

Он не курит, пьет вино. Раньше, перед началом нашего романа, он не казался мне даже симпатичным, а теперь кажется очень и очень красивым своей собственной красотой.