Тритон ловит свой хвост (СИ)

— Вы же понимаете, господин ректор, — сказал помощник, — что этого не может быть?

— Да, — кивнул Гур Угон и выдвинул ящик с дальнослухом. — Узел? Шесть — двадцать четыре — урмал.

Глава 8

Никита Николаевич откинулся от монитора, потёр слезящиеся глаза. Сколько он просидел так, пялясь в черноту пещеры? Два часа, три? Если судить по бурчанию в животе, то и все пять. Зато он мог уже как-то обобщить свои наблюдения.

Планета вращалась, причём очень быстро. Один оборот за каждый четырнадцать с половиной примерно минут. При этом и по орбите она двигалась, скажем так, заметно глазу. Что это значило, Никита Николаевич сказать пока не мог, но это было очень, очень интересно!

Он хлебнул из чашки давно остывшего чая. Вот ведь дрянь! Никита Николаевич в который раз подивился на рекламщиков: какой смысл проталкивать в массы такую гадость? Чай должен быть горячий, максимально горячий! В идеале, только с огня, даже кипящий. Такой, чтобы обжигаться, чтобы кожа слезала с нёба!

Никита Николаевич провёл по нёбу языком. Нет. Это, пожалуй, перебор. Этак можно и рачок заработать. Именно так, рачок, уменьшительно и пренебрежительно, чтобы меньше бояться.

— Эти реки никуда не текут, — ворвался в тишину пещеры монотонный речитатив Державина, — они забыли про море!

Никита Николаевич вздрогнул.

— Мне очень жаль, мама, но эти реки никуда не текут…

Труба орала, гудела, дребезжала и медленно ползла к краю стола. Самсунгом этим его снабдил Жогин, сам Трепников ни в жизнь не истратил бы столько денег на простой телефон. Половина месячной зарплаты! Надо же умудриться…

Трепников схватил трубу, неуверенно, со второго раза только разрешил соединение.

— Да? — спросил хрипло.

— Пауза, Никитос, — раздался в трубе голос Жогина. Сочно, громко, будто Илья стоял в двух шагах.

— Не понял, — пробормотал Никита Николаевич. — Какая пауза, что случилось?

— Обычная. Выключай свою машинерию и выходи. Вадим встретит.

— Да почему же, чёрт побери? — не выдержал Трепников. — Я только начал!

— Потому, — лапидарно ответил Жогин. Потом смилостивился и объяснил: — Гости у нас. Серьёзные гости. Они шутить не любят. Так что выключай и двигай. Жду.

И отключился.

Гости. Какие у них могут быть гости тут, в глухом лесу? Здесь полсотни лет никто не ходил. Хорошо, если охотник какой забредёт. Ненадолго, — и прочь от греха подальше. Наверное. Никто же не знал, что конкретно здесь произошло, но была у места неприятная аура. Погружённый в наблюдения, Трепников забыл о ней, а сейчас вспомнил, почувствовал на собственной шкуре. Словно кто-то бесконечно чуждый и равнодушный неотрывно смотрит в спину. Зачем ему это, такому чуждому? Но вот смотрит же…

Никита Николаевич вздохнул и поднял рубильник. Компьютер пискнул, уходя в шут-даун. Жогин не поскупился, поставил сюда мощный бесперебойник, на полчаса хватит запитывать все устройства, так что данные не пропадут, но и наблюдать бессмысленно.

Трепников встал, выглянул в дыру в стене, поглядел, прищурившись, на звезду. Чёрт, вот ведь угораздило! Странный какой эффект от ядерного взрыва… Ладно, он мог представить, что взрыв зажёг звезду, но откуда планетная система? Чудеса, да и только!

Никита Николаевич покрутил в изумлении головой, развернулся и, подсвечивая себе путь карманным фонариком, зашагал к выходу, обходя особо большие, выпавшие из потолка тоннеля глыбы. Здесь убрали, теперь здесь почти не было риска переломать ноги, но всё равно, бережёного, как говорится, бог бережёт.

Метров за триста до выхода на свет его встретил Вадим.

— Что там? Что за спешка? Случилось что-то? — засыпал его вопросами Никита Николаевич. — Что молчишь? Зачем меня вызвали? А ну как что произойдёт там, в пещере, а я оборудование обесточил? Может, зря? Может, не стоило? Пусть бы писало себе и писало?

— Вы только не переживайте и ничему не удивляйтесь, Никита Николаевич, — прервал этот словесный поток Вадим. — Так надо, поверьте.

— Кому?.. начал Трепников, но не договорил и послушно зашагал вслед за Вадимом, уж больно у того было непреклонное выражение лица. Досадно, конечно, что оторвали от наблюдений. Остаётся надеяться, что причина в самом деле важная. А звезда… Шестьдесят лет она здесь, и за несколько часов ничего с ней не станется.

Людей с военной выправкой и скучными лицами Трепников увидел, едва вышел из тоннеля, на солнечный свет, к свежему воздуху. От разочарования захотелось кричать… Почему он думал, что власти ничего не знают? Почему он надеялся, что всё обойдётся?

На полянке, за разбитым шлагбаумом, раскинул лопасти вертолёт. Лётчик присел у шасси, что-то высматривая, а рядом, в компании мрачных Жогина и Виктора, стоял невысокий человек в штатском. Жогин что-то втолковывал ему, а человек чуть заметно кривился.

Виктор разглядывал траву под ногами.

Вадим положил Трепникову руку на плечо, подтолкнул вперёд.

— Ага, — произнёс штатский. — Основные фигуранты в сборе. Милости прошу!

Он показал рукой на вертолёт.

Что-то щёлкнуло в голове у Трепникова. Мир стал ярким и прозрачным. Какого чёрта?! Он просто смотрел в телескоп, кто может ему это запретить?