Тринадцатый Койот (ЛП)

Девушка определенно выглядела так, как будто долго путешествовала. Ее одежда была грязной. Ее спальный мешок выглядел хорошо использованным. Когда она повернулась набок, Грейс заметила рану на ее воротнике.

“У вас кровь!”

Делия потянулась к ране и отдернула пальцы, чтобы осмотреть кровь.

“Ничего серьезного”, - сказала она. “Я заснула в седле, и мой пони повел нас через чащу. Она была достаточно мала, чтобы перемахнуть через ветку дерева, а я — нет. Я чуть не выпала из седла, когда она порезала меня, как бы я ни была напугана.”

Грейс присмотрелась внимательнее. “Это можно было бы зашить”.

“О, я думаю, со мной все будет в порядке. У меня нет денег ни на одного врача. В наши дни они берут почти два доллара за звонок.”

Грейс улыбнулась. “Это не проблема. Я могу наложить вам чистый шов.”

“Вы можете?”

"Да. Мой отец был врачом. Он научил меня.”

Делия покраснела. “Простите меня, мэм. Я не имел в виду никакого неуважения к тому, что сказал о том, что врачи берут слишком много”.

“Без обид”.

Тогда девушка улыбнулась, так похожая на ребенка. Грейс терпеть не могла совать нос в чужие дела, но должна была спросить.

“Делия, что привело вас так далеко от дома?”

Рыжеволосая посмотрела на горизонт, где восходящее солнце пробивалось сквозь мертвые деревья. В ее взгляде была жесткость, не свойственная ее годам, сдержанный, невысказанный гнев, который не будет похоронен в ближайшее время.

“Ищу кое-каких людей”, - сказала Делия.

* * *

Она сбросила ботинки и откинулась на матрас, освежившись после бани и чувствуя себя более комфортно, чем когда-либо за последние недели. Было так хорошо снова оказаться в помещении. Ночи, которые Делия проводила на открытом воздухе, были ужасными, декабрь накатывал как проклятие. Первый снег загнал ее в пещеру, где воняло гуано, и ей пришлось укрыть своего пони оленьей шкурой.

Было очень любезно со стороны школьной учительницы пригласить ее обратно в свою комнату после того, как она дала ей достаточно денег, чтобы принять ванну и получить горячую еду от хозяйки, доброй женщины по имени Джойс Аберкромби. И ее швы действительно были мягкими и искусными, и когда Делия посмотрела на рану в зеркало, она поняла, насколько они были необходимы. Щедрости Хоупс-Хилл было достаточно, чтобы соблазнить ее остаться на некоторое время, но у нее была миссия, и ей нужно было двигаться дальше.

Но она давно потеряла след людей, которые убили ее семью.

У нее была больная седловина, кожа высохла и потрескалась от холода. Ее шея затекла от того, что она заснула в седле. Это было трудное путешествие через равнины. Ее пони был слишком стар, чтобы проходить больше сорока миль в день (двадцать, когда они ехали по горным тропам), и ему нужна была новые подковы. Если бы Делия подгоняла ее еще больше, они бы не выдержали. Она будет слишком слаба, чтобы отомстить, если не позаботится о себе.

Делия решила, что, если школьная учительница позволит, она останется на пару дней, чтобы восстановить силы. Полноценный отдых и питание, подобных которым у нее не было с тех пор, как она вернулась домой.

Дом.

Сама мысль об этом, о том, что означало это слово, прошла сквозь нее, как паяльник. Разбойники уничтожили его так же, как уничтожили ее родителей, сожгли дом, который папа построил своими руками, и использовали пламя, чтобы разжечь костер поменьше, на котором они заживо поджарили ее маленького брата. Они заставили ее смотреть и повалили в грязь, пока она корчилась и кричала. Лидер, которого они звали Гленн, отрезал ей косички ножом, как будто для какого-то трофея, угрожая сделать то же самое с другими частями ее тела.

“Я мог бы отрубить тебе эти маленькие сиськи”, - сказал Гленн. — Сделать из них вяленое мясо. Теперь, когда ты отведала человеческого мяса, ты знаешь, каким оно может быть вкусным.”

“Я ничего такого не знаю”, - сказала она. “Я не такое животное, как ты”.

“О, но это так”.

Делия смахнула слезы. “Я сделал это только для того, чтобы жить”.

“Вот именно. Просто животный инстинкт. Мы все животные, малышка, будь мы людьми или зверями. Единственные, кто выше этого различия, — это боги, но какую ценность они доказали сегодня?” Она вздрогнула, когда он потянулся к ее шее. Он сорвал с нее ожерелье с распятием и поднял его вверх. “Что дал тебе Яхве, чтобы заслужить такое поклонение? Что он за вялый демиург? Все, что я вижу здесь, — это страдания и смерть, твои родственники мертвы и варятся в наших животах. Что хорошего в Боге, слишком бессильном, или равнодушном, или откровенно садистском, чтобы допускать такие вещи? Разве это не заставляет тебя задуматься, или ты слишком простая деревенская девушка, чтобы сомневаться в таких вещах?”

“Меня не удивляет, что такой злой человек, как ты, не знает Бога”.

Гленн рассмеялся над этим. “Зло? Как и любой мужчина, я делаю то, что мне нужно, чтобы эта жизнь приносила мне удовлетворение. Как же тогда я могу быть злым? Потому что я не подчиняюсь произвольным правилам, установленным меньшими людьми, которые были до меня?”

“Ты убил мою семью. Ты убил маленького мальчика.”