Тринадцатый Койот (ЛП)

Шиес спрыгнул с лошади так быстро, что упал на колени. Несмотря на боль от падения, он тут же вскочил на ноги, адреналин колотил его сердце, заставляя все тело дрожать.

Нет. Нет, нет, нет, нет.

Он побежал к сыну.

Тохасан лежал согнувшись над курятником. Его штаны были на лодыжках, ягодицы забрызганы кровью. Слезы затуманили зрение Шиеса, когда он подошел к своему маленькому мальчику и поднял его хромое тело на руки. Он закричал в небо и прижал ребенка к груди. Часть лица Тохасана была отрезана от черепа. Шиес мог бы сидеть в снегу и плакать до самой смерти. Непреодолимое горе не позволило ему сделать это, но он должен был найти свою жену. Дрожа, он положил Тохасана на землю, подбежал к дому и распахнул дверь. Сначала на него обрушился смрад, а затем ужасное зрелище.

Женщина, которую он любил почти всю жизнь, лежала на спине на полу. Она была растерзана, ее некогда круглый живот был разорван, и теперь в нем вместо их будущего ребенка сидели насекомые. Она была обнажена, а с ее тела были ловко содраны полоски плоти, и было видно, что это сделал не медведь, а мужчина. Низони была обезглавлена, и ее осклизлый череп был положен на стол для ужина как ужасный центральный элемент. Глаза, которые когда-то излучали такую любовь к нему, были выколоты, губы, которые целовали его, отгрызены. У Шиеса отказали ноги. Он прижался к стене, всхлипывая, сухими рыданиями и корчась на полу, сломленный и горящий человек, изменившийся навсегда.

ГЛАВА XXXIV

"Я просто подумал, что вы можете что-то сделать", — сказал Рассел.

Они стояли над Бирном, сестра Мэйбл сжимала свои четки, а маршал держал фонарь над умирающим.

"Сделать?" — спросила она. "Что сделать?"

"Я не знаю."

"Все, что я могу сделать, это провести над ним последние обряды".

Глаза монахини затуманились. Рассел положил руку ей на плечо.

"Сестра, я никогда не был молящимся человеком. Еще несколько дней назад я бы сказал вам, что богов, магии и оборотней не существует. Но я видел — даже чувствовал — вещи, которые перевернули во мне все, что я когда-то считал твердой истиной. Теперь вы сказали мне, что похоронили Джаспера Терстона на детском кладбище не просто так, и я поверил вам от всей души. Теперь я верю в колдовство. Я верю в зло. Но если есть злая магия, то, по логике вещей, должна быть и добрая магия, чтобы уравновесить ее. Я видел такую магию у шамана из племени Кайова и испытал ее силу на собственном опыте. Что-то подсказывает мне, что и вы не чужды ей. Я полагаю, что вы знаете о ней очень много".

Она повернулась к нему лицом, и очарование прекрасной женщины, стоящей так близко к нему, поразило Рассела во второй раз за этот день. Ему захотелось обнять ее, как будто это был его последний шанс обнять кого-либо.

"Существует белая магия", — сказала она. "Но я ею не владею. Она приходит иногда по милости Божьей".

"Тогда давай помолимся об этом?"

Она кивнула и взяла его руки в свои. Он последовал ее примеру, подперев подбородок. Ее слова были цветистыми, как поэзия, Евангелие надежды и исцеления, которое заставило его дышать медленнее, успокаивая, как материнская колыбельная. Когда она закончила, они оба посмотрели на Бирна. Он не шелохнулся и ничуть не изменился.

"Терпение", — сказала сестра Мэйбл. "Это одна из тех вещей, о которых Он просит нас".

Она подошла к Бирну и положила руки по обе стороны его лица. Она удивила Рассела, наклонившись и поцеловав раны на щеках Бирна. Держа в руке розарий, она прошептала несколько слов на латыни, подняла его голову и надела розарий ему на шею, как и ожерелье Кайова.

Рассел надеялся, что этого будет достаточно.

Они вместе вернулись в город, когда ночь уже полностью опустилась. Декабрь был злым, кусачим и мрачным. Рассел нашел в сундуке одно из своих старых пальто, и Мэйбл надела несколько слоев поверх платья и длинные шерстяные чулки под ним.

"Что вы теперь будете делать, Маршал?"

Он хотел бы знать.

"Я собираюсь встретиться с Мерфи Хайерсом и попытаться связаться с Советом. Мне нужно больше помощников, больше одержимых. Может быть, несколько кавалеристов. Чего бы ни хотели койоты, сегодня они этого не получили, так что они вернутся, когда будут в состоянии сражаться".

Она посмотрела вниз. "Боюсь, вы правы".

"Может, нам стоит вообще убрать эту штуку с Холма Надежды".

"Куда бы Менгир ни направился, они будут преследовать. По крайней мере, здесь он в безопасности".

"Как только я соберу полный отряд, мы будем следить за часовней, но если мы окружим ее, это приведет койотов прямо к Менгиру. Мы выдадим, где он находится".

"Вы правы и в этом, Маршал".

Они расстались у часовни, и Рассел вернулся к дому Мерфи Хайерса, но окна были темными, и никто не ответил, когда он постучал. Он сошел с крыльца. Он должен был поговорить с Хайерсом утром. Сейчас ему нужен был отдых, и побольше, но он сомневался, что его глаза останутся закрытыми надолго.

* * *

Делия проснулась голодной.

Нет. Не голодной — умирающей от голода.