Тринадцатый Койот (ЛП)

Гленн посмотрел в ту сторону, откуда раздался выстрел. Он внимательно прислушался. Кто-то смеялся в кустах. Гленн щелкнул языком, Белиал подбежал к нему, подтянулся и перекинул ногу через подпругу седла. У него был мешочек с грис-грисом, но вряд ли он мог использовать черную пыль против врага, которого еще не было видно. У Хайрама все еще был с собой спаренный пистолет, и он открыл ответный огонь, стреляя вслепую по кустам и крича без слов. В кустарнике все еще раздавался смех. Гленн подъехал к Хайраму и протянул руку вниз, Хайрам взял его за руку и взобрался на лошадь. Раздался выстрел, пуля прошла мимо них, и на этот раз Гленн заметил краснолицего старика, скрючившегося в зарослях, и бронзовый наконечник гаубицы, все еще дымящийся, торчащий из кустов. У мужчины была винтовка с повторителем, и он снова досылал патрон в патронник. Хайрам прицелился и выстрелил из пистолета в заросли, но старик все равно рассмеялся, словно само насилие было для него шутовским танцем.

"Тебе нравятся эти яблоки, да?" — гоготнул старик.

Он безумец, подумал Гленн, чертов безумец.

Убийца был белым, но носил боевую раскраску и перья индейца. Он снова скрылся за кустами, скрытый заснеженными кустарниками. Гленн услышал, как открылась большая камера, и в нее опустили что-то тяжелое.

"Черт!" сказал Хайрам, тоже услышав это.

Гленн ударил лошадь по ребрам, и Белиал перешел на полный галоп, более чем счастливый убраться оттуда, прежде чем снаряд сможет достать и его ноги. Хотя снег становился все гуще и тянул копыта, конь, подгоняемый колдовством хозяина, пробивался сквозь него. За стиснутой челюстью Гленна клубился пар, глаза полыхали яростью. Теперь у них было всего два койота, два человека и одна лошадь. Тэд и Диллон были мертвы. Веб, вероятно, тоже. А странная стая воронов покинула их. Они потеряли оружие и припасы, потеряли телегу с трупом Джаспера. И они даже не нашли золотую капсулу. А ведь они были так чертовски близки.

Он снова пнул Белиала, но лошадь не могла идти быстрее.

Когда гаубица выстрелила во второй раз, они были уже на полпути над обрывом, и Белиал подпрыгнул в воздух, мужчины крепко держались за него, а позади и над ними вспыхнули скалы и лед, когда лошадь на полном скаку врезалась в землю, край утеса принял на себя огненную детонацию и позволил им сбежать. Над их головами сошла небольшая лавина грязи, льда и ила, и все это брызнуло на их тела, уже покрытые испаряющейся кровью мертвого брата. Они ехали дальше по зимнему пейзажу, в сторону горы, сквозь кости мертвых берез и сосен, изо всех сил стараясь держаться тропы, которую украла у них метель. Они выглядели так, словно их вымазали смолой и перьями, используя человеческую кровь и собачью шерсть — эти пятна были единственным свидетельством того, что Таддеус Боуман вообще существовал. А когда они миновали границу, Гленн заметил почерневшие обломки фермерского дома, сгоревшего дотла. Там был старый сарай, в котором они могли восстановить силы и спланировать следующий способ нападения, потому что ничего в этом деле не было закончено.

ГЛАВА XXXII

Усадив Шиеса и Довера в одну из телег, Рассел и Браззо повели вьючных животных и лошадей обратно к зданию станции. Браззо не решался оставить гаубицу, но доставка отравившихся людей в безопасное место была превыше всего. Рассел нашел их первым и с трудом перепрягал людей на лошадей, когда появился Браззо. Теперь они возвращались в город меньшим отрядом, чем раньше, и когда Браззо узнал о судьбе Сетимики, он открыто разрыдался.

"Я боюсь сообщить эту новость племени".

Шиес и Довер еще дышали, но были без сознания. Лицо Довера было покрыто той же черной сажей, которую Гленн выдул в Рассела, а его желтые от желтухи глаза были широко открыты, хотя он оставался в коме. К тому времени, когда они добрались до здания станции и завели мужчин внутрь, Шиес пришел в себя, но Довер по-прежнему не реагировал.

Пока Грейс Коулин ухаживала за ними, Рассел сел в кресло и наклонился, положив голову на руки, терзаемый чувством неудачи, хотя они убили нескольких разбойников и тяжело ранили остальных. Один из его помощников был мертв. Другой стучался в дверь жнеца. Сетимики больше не существовало, а Шиес был обескровлен, словно боги спустились и вырвали у него самое сердце. А Бирн, если он вообще выживет, может стать инвалидом из-за потери ноги. По крайней мере, с девушкой все было в порядке. Делия немного ушиблась при падении, но молодая девушка легко восстановилась.