Тринадцатая девушка Короля

— Эри-на-Руп, — представилась я и пересадила Мори с правого бедра на левое, решив, что в такой ситуации правую руку все же надо держать свободной.

— Значит, Эри…

Папаша полистал блокнот, потом вновь посмотрел на меня, нахмурился, зажевав нижнюю губу.

— Мать тебя сразу выкупила, если верить записям. Так зачем приперлась?

— Мама умерла, — ответила я. — А мне объяснили, что твое имя здесь много значит. Вот я и подумала…

— За мальца хлопочешь?

Папаша выудил откуда-то другой блокнотик, к которому был привязан маленький самопишущий карандаш.

— Ну, хлопочи. Что смотришь? Это для внуков тетрадь. Внуки у меня по другому тарифу идут.

— Не смотрю, — ответила я. — Думаю просто.

Подойдя к столу, я устроилась на стуле напротив и, вручив Мори серебряную ложку — пусть развивается, проговорила:

— А мама только за меня заплатила? За младшую сестренку — нет?

— Пошли все вон!! — рявкнул Папаша.

Все десять человек, что присутствовали на этом странном завтраке, безмолвно подчинились, а я проследила, как за последним из них закрылась дверь, ведущая внутрь дома, и мрачно глянула на Папашу. Мужик криво ухмылялся.

— За младшую, говоришь?

Кивнула.

— Не хочу тебя расстраивать, малышка, но я два раза к одной и той же бабе не хожу, так что пусть твоя сестренка себе отца в другом месте поищет.

— А если подумать?

Я может, и не знала Папашу Мо, может, плохо разбиралась в мотивах, которые заставили его брать деньги с собственных дочерей, но одно я знала точно — уж если этот человек заставляет платить родных, то с фиктивной за то же самое он плату взять не откажется. — Если очень-очень хорошо подумать и вспомнить, что одно исключение, папенька, вы все же сделали и навестили нашу с Рейкой маменьку дважды. Сколько в этом случае мне пришлось бы доплатить за нее и за своего сына? Чисто теоретически.

— Теоретически? — Папаша Мо с задумчивым видом поковырялся в ухе. — Ну, допустим, пять тысяч золотом.

«А губа у тебя не треснет?» — подумала я, а вслух произнесла:

— Пять тысяч за два паспорта с подлинными печатями, я правильно понимаю?

Ох, если бы не Рейка, которой новые документы были нужны просто до зарезу, если бы не Мори, так опрометчиво и беспечно взятый мною под опеку…

— А не дороговато ли?

— Недешево, — с удовольствием согласился Папаша. — Но это кто что больше ценит. Вот ты, как я посмотрю, вдова. Потому претензий к тебе никаких, по крайней мере до поры. Сама решаешь, брать ли нового мужа, и если брать, то когда, и главное, какого. А сестрица твоя младшая, как я понимаю, пока не замужем.

— Нет.

— И отца у вас нет, — прямо-таки лоснился от довольства Папаша Мо. — Признал бы вас какой другой мужик, вряд ли бы вы к Папаше Мо прибежали. Нет, живи вы в столице, мой паспорт вам и даром не был бы нужен, там девок поболее, чем тут будет. Приличных, я имею в виду.

«На Красный Квартал намекает», — догадалась я и высокомерно вскинула бровь.

— Но вы-то здесь, в Красных Горах. А у нас с этим делом строго: как баба в возраст вошла — либо замуж, либо в Веселый дом. Фигня вопрос, скажешь ты. Замуж — так замуж. Да вот беда, девки, если ты не знаешь, не всегда хотят выходить за тех, кто предлагает. Мои три вон до сих пор в бобылках ходят, выбирают… Ну, им-то бояться нечего. Они ж мои, могут себе позволить… Да и не снасильничает их никто — не рискнут со мной связываться. Это, детка, только в столице за насилие смертная казнь, а в наших краях… — Папаша Мо сложил губы в похабную улыбочку и, гнусно хрюкнув, протянул:

— Тут и искать-то не будут. Да и кто? Может, градоначальник? Хо-хо три раза… Да и в районном отделении менталистов нет, а нет менталистов, значит это что? Это твое слово против слова твоего якобы насильника. А тут уж сама понимаешь…

Он развел руками и, цокнув языком, закончил:

— Да и потом, сука не захочет, кобель не вскочит. Сама понимаешь.

Меня аж затошнило от омерзения. Сот наполнился горькой, вязкой слюной, и я поторопилась запить ее, приложившись к графину с водой.

— Понимаю, — кивнула я, вспоминая о судьбе настоящей Эри-на-Руп, которая все же не избежала насилия. Видимо, не такой уж и всесильный был этот Папаша Мо. С другой стороны, Эри говорила о свите Короля…

— Значит, пять тысяч…

— За счастливую судьбу младшей сестренки и поболее отдать не стыдно… Хотя, как знаешь. В Веселом доме, говорят, девки живут… весело, — хмыкнул, — не жалуются, в общем. Опять-таки, не снасильничает никто, там с этим делом строго, все сугубо добровольно. Уж я-то знаю, частенько к ним забегаю.

— Я заплачу, — нахмурившись, перебила я, не желая слушать o том, что Папаша Мо делает в Веселом доме и с кем. — За Мори и за Рейю. Все, что вы просите. Только не сразу. Можно?

Папаша Мо усмехнулся.

— А документик, стало быть, сразу хочешь?

Я недовольно кивнула. Пять тысяч. Морги! Где я их возьму?

— Для сестры, стало быть?

— Да, — еще один кивок с моей стороны и странный смешок от Папаши. — Ладно, сделаю. И стряпчего своего к тебе пришлю, календарь по выплатам составите.

— Хорошо.