Тринадцатая девушка Короля

Я остановилась. Вот если б у меня не было старшего брата, я бы прошла мимо, но брат у меня был, и брат был зверолов, и на его зов кто только не прибегал: и дикие васк, и фью, а однажды даже жгучий яз приполз (я иногда думала, что тогда, много лет назад, я из стычки с этим хищником живой только потому и вышла, что во мне та же кровь, что в Мэе-зверолове текла).

— Ау-р-р, — раздалось из канавы, и я остановилась, бросила на Мори недовольный взгляд (вот, значит, какой у тебя талант), и только после этого посмотрела в сторону того, кто это самое «ау-р-р-р» произнес.

Из всех магов, с которыми мне приходилось сталкиваться, звероловы, на мой взгляд, были самыми страшными, даже хуже некромантов. Ну, что некромант? Ну, поднимет он умершего — так тот уже изначально без мозгов, его же потом нужно заново всему учить, как младенца. У меня, к примеру, с некромантией совсем фиговое было. Нет, упокоить-то я могла, но поднять… да еще и заставить делать то, что я хочу — нет, это не ко мне, а к тем, кто постиг сложную науку Интегралию.

— Мори, сиди и лучше молчи, — велела я, а сама шагнула к канаве, выискивая взглядом несчастное животное, что услышало зов малыша, который… который теперь был моим, а потому и ответственность за его поступки несу тоже я. Потому как это зомби вы можете упокоить, а от однажды призванного животного избавиться можно только одним способом. И этот способ меня не устраивал от слова «совсем». Именно поэтому я склонилась над канавой, всматриваясь в грязную снежную кашу, а когда увидела того, кто там скрывается, схватилась за голову.

Кого вызывал Мэй? Фью, васков диких, при хорошем расположении духа его зов могли услышать и рыбы. Но хищников (растения не в счет, у них и мозгов-то нет) — никогда!! Чтобы позвать хищника, надо было быть более сильным, более страшным и более кровожадным.

В канаве же сидел самый настоящий снежный ряу[44]. Белый, с черными пятнышками на кончиках ушей, с подвижным, черным же носом и пронзительно-синими глазами. Натурально, как на картинке, только маленький очень.

— Боги, — простонала я. — Вот только тебя нам для полного счастья и не хватало.

— Р-р-р-р-ряу, — рыкнул ряу и, пользуясь моей временной недееспособностью, выпрыгнул из канавы и устроился на детский скат с таким видом, словно он на нем всю жизнь катался.

Мори радостно взвизгнул и двумя руками вцепился в пушистую шерсть. Размера они с призванным хищником были примерно одинакового, возможно, ряу немногим больше.

— Мор-ри! — прорычала я. — Вот чему ты радуешься, моржий сын?

— Ау, — сказал Мори.

— Ряу, — согласился ряу.

Оба они явно наслаждались обществом друг друга и полностью игнорировали мои нахмуренные брови, а ведь эту зверюгу чем-то кормить надо. И думаю, что еще какое-то время он сам охотиться не сможет…

С другой стороны, если получится пережить годик-другой, пока ряу повзрослеет, лучшего защитника и не придумаешь.

— Паразиты вы, — вздохнув, сообщила я паразитам и, взявшись за веревочку, потащила скат в нужном направлении, негодуя по тому поводу, что кое-кто, у кого, между прочим, целых четыре лапы, заточенных под бег по снегу, мог бы и сам пройтись, корона бы с него не свалилась.

Но Мори был так счастлив, так радостно повизгивал, что я решила не лезть в бутылку. Ну, а если малыш решит призвать кого-нибудь еще… Что ж, в таком случае нашему хищнику будет, что жрать. И совесть меня из-за этого терзать не станет!

К дому Папаши Мо — моего нового Папаши — я подошла в исключительно агрессивном настрое. Не знаю, может, это на меня так наличие собственного хищника повлияло, а может, все проще — надоело.

Я влетела в светлую многооконную комнату, которая начиналась сразу за входной дверью — никогда раньше мне таких просторных сеней видеть не приходилось. И между тем это был именно коридор — огромный, спорить не стану, — у порога лежала горка обуви, а вдоль одной из стен стояли вешалки с верхней одеждой. Но при этом посреди комнаты стоял длинный, ломящийся от еды стол, во главе которого восседал…

Ни на секунду у меня не возникло сомнения в том, кто именно из присутствующих на этом то ли позднем завтраке, то ли раннем обеде был Папашей Мо. И не потому, что он был медно-рыж, даже если бы он был лыс, я бы не смогла перепутать, потому что именно этого мужчину окружал ореол буквально физически ощутимой силы. Ряу я оставила во дворе — чтобы скат охранял, но я уверена, войди мы сюда вместе, маленький хищник плюхнулся бы на пол и пополз к нему на брюхе.

Но я-то не хищник. Я устроила Мори на бедре и с интересом огляделась по сторонам. И только после этого посмотрела в глаза хозяину дома прямым и честным взглядом, произнеся:

— Ну, здравствуй, папа.

На мгновение он перестал жевать. Замер, глядя на меня и Мори — кстати, тоже рыженького, — а потом ухмыльнулся, довольно отрыгнул и, вытерев руки о салфетку, прикрывающую живот, выудил из кармана небольшой блокнотик, пробормотав:

— И кто тут у нас? — и цепким карим глазом стрельнул в мою сторону.