Тринадцатая девушка Короля

— Я всем своим девочкам доверяю, — внезапно обиделась Инайя. — А Эри, наверное, больше всех. Уж до чего умница! И по хозяйству поможет, и слово нужное всегда найдет, и в музыкальной школе деток на кембале играть учит, а уж пряжу какую нежную из любой, самой жесткой шерсти делает! Ты такую во всем Лэнаре не найдешь! Да я ее сейчас вместе с девочками кликну. Сам посмотришь.

И не обращая внимания на мой протест — знакомиться с вдовицей Мо мне совсем не хотелось — убежала звать прислужниц.

Когда первая из них вошла в кухню, опасливо поглядывая в мою сторону и взволнованно сжимая в руках черный джу, я аж воздухом подавился. Невысокая, фигуристая, рыжая, а глаза зеленые и веснушки на носу.

— Ты! — выдохнул, не зная, радоваться или злиться. Неужто везение в действии!! Ай-да ну!! Вот дела! Если так и дальше пойдет, я самые сложные дела королевства буду как орешки щелкать! Я-то думал, мне надо будет художника искать, сирену рисовать и потом искать ее по рисунку во всем королевстве, а мне тут ее сообщница сама в руки идет, как дикая карфа в начале рыбня.

— А? — заметив на мой бешеный восторг, девица испуганно попятилась.

— Это же ты! Не придуривайся! — я даже возмутился такой отличной актерской игре, но тут же осекся, потому что из-за спины моей аферистки появилась еще одна. Фигуристая. Невысокая. Рыжая. Глаза зеленые и веснушки, чтоб им пусто было!

Из десяти нанятых Инайей служанок девять были веснушчатыми рыжухами, удивительно похожими друг на дружку, семеро из них радостно сообщили, что их дома ждут мужья и дети. Что же касается десятой, то та оказалась той самой вдовицей Мо.

— Вы сестры, что ли? — переводя взгляд с одного веснушчатого лица на другое, спросил я.

— А то! — счастливо ответила то ли третья, то ли четвертая рыжуха. — По папаше. Папаша у нас в молодости еще тот ходок был! Стольких жен в Красногорье перепортил! Мы до сих пор нет-нет, да очередную сестру найдем. Скажи, Эр.

— Угу! — вдовица Мо, а я, как оказалось, именно ее за свою аферистку принял, смущенно кивнула и потупила взор. Я же вздохнул, понимая, что везением тут и не пахнет, и потащился в Храмовые подвалы, баньку растапливать.

Однако о том, что именно мы ищем, Инайу попросил никому не говорить.

— Да как же я объяснять-то буду? — удивилась она. — Что скажу, вдове-то? Ищи то, не знаю что?

— Скажите, что отметину ищем, божественную. Знак, а какой точно, не знаете. Или шрам… — я задумался. — Или пятно родимое. Ну, в общем, придумайте что-нибудь. А лучше знаете что? Пусть она вас зовет при любой мало-мальски спорной ситуации.

Поздней ночью, когда меня уже тошнило от усталости — все же, если не считать короткого промежутка времени, в течение которого я был без сознания, я не спал почти двое суток, — я приполз в свою комнату и, не раздеваясь, рухнул поверх покрывала на кровать. От чувства глубокого разочарования хотелось выть, а от досады кидаться на стены. Счастье, что физические и магические силы были на нуле, а то я, чувствую, натворил бы дел. Впрочем, на моем месте кто угодно вышел бы из себя: шестьсот одна попытка найти суженую — и шестьсот одна неудача! Уму непостижимо! Какой, спрашивается, толк от этого Колеса Фортуны, если счастья как не было, так и нет?!

Я застонал, сжимая голову руками, и перевернулся на спину. Девственно-белые потолочные своды и старинная кованная лампа на тяжелой цепи немного примирили меня с существующей реальностью. Глядя на то, как пляшет за подкопченным стеклышкам неяркий огонек ночной свечи, я вяло подумал о том, что утром надо будет первым делом найти художника, даже если буря не успокоится.

Помнится, Или-са рассказывал, что из подземелья Храма в центр Красных Гор ведет подземный ход, построенный еще во времена Первой войны. Когда я впервые об этом услышал, то рвался обследовать его стены, но старик сказал, что якобы не помнит точно, где именно находится вход. Тогда я сделал вид, что поверил…

И в Лэнар тоже надо будет съездить, возможно, даже раньше, чем закончится срок моей ссылки. Не для того, чтобы как можно скорее донести до сведения Короля о моей магической татуировке, а чтобы доставить в участок письмо от Эшту-на-Ди. Выпросить у бригадира в помощники с десяток рядовых — ну, на худой конец, хотя бы парочку! — и вернуться в Красногорье. В том, что в переводе мне бригадир не откажет, я был уверен на сто процентов. Еще и в Храм побежит, чтобы карфу в жертву принести за то, что боги его от меня избавили.

Вздохнув, я щелкнул пальцами, пытаясь притушить пламя свечи, но у меня ничего не вышло — давало о себе знать истощение.

— Моржья отрыжка, — я смежил веки и для надежности спрятал голову под сгибом локтя. — Если какая-нибудь сволочь разбудит меня раньше полудня — убью!

По ощущениям, спал я пятнадцать, от силы двадцать пять секунд, и даже не сразу понял, что меня разбудило. Сел на кровати, оглядываясь по сторонам. Краем глаза отметил, что за стеклянной пластиной окна ставшая привычной за истекшие сутки снежная каша уступила место мягким предрассветным сумеркам.