Тринадцатая девушка Короля

   – Не знаю, кто такой Рей, – внезапно разозлившись, ляпнул я, – но я совершенно точно не он.

   А в следующий миг молодая вдова на ногах. Щеки розовые то ли от смущения, то ли от злости, а в зеленющих глазах прямо-таки молнии сверкают. И главное, сорочка же белая, мокрая и почти совершенно прозрачная. Не полностью, но я успел рассмотреть и аппетитные холмики грудей с темнеющими кружками сосков, и манящую пупочную впадинку, и гладкий, судя по всему, полностью лишенный волос треугольник внизу живота.

   С ума сойти до чего хороша!

   Отчего у меня потемнело в глазах, и вспыхнула болью левая половина лица, я понял не сразу, а лишь тогда, когда боевая вдовушка хлестнула меня полотенцем во второй раз. Понимая, что за дело, я, сдаваясь, поднял руки вверх и торопливо отступил к двери.

   – Пошел вон!! – рычала вдова.

   – Мозья иська! – авторитетно соглашался младенец.

   Ряу молчал, и это пугало больше всего.

   – Я не нарочно, честное слово, – от ударов полотенца я не уворачивался, лишь прикрывал голову руками. Что я, дурак, чтобы уворачиваться, когда, во-первых, вроде как виноват, а во-вторых, тут такое зрелище открывается, что прямо глаз не оторвать.

   – Просто я мимо шел, а тут сначала рычание, а потом крик… Ай! – попытался оправдаться я, а затем, плюнув на справедливость, перехватил девчонку за талию, прижал к себе спиной и тонкие запястья одной рукой перехватил. – Кто ж знал, что это ты так своих домашних купаешь? Прости.

   – А ну отпусти меня! – потребовала не женщина – чистая фурия, а я краем глаза заметил, как ряу прижал уши, явно готовясь к прыжку.

   – Обязательно отпущу, – заверил я. – Только хищника своего успокой, а то он у тебя какой-то нервный.

   – Проклятье, – она выругалась сквозь зубы и уже более спокойным голосом потребовала:

   – Отпусти. И отвернись, наконец, морж…

   – Иська!! – прокричал младенец и шлепнул ладонями по водной глади, выплескивая очередную порцию ароматной пены на пол.

   Я хмыкнул и, выпустив женщину из рук – не без сожаления, надо сказать, – отвернулся.

   – Теперь-то хоть скажешь, как тебя звать, воительница?

   – Эри, – без особой охоты ответила девушка. Недовольно заворчал ряу, захныкал ребенок. – Воду сольешь в канаву, пока я Мори одену?

   – Солью, – я кивнул, краем глаза отмечая на вешалке для одежды в точности такой же треух, каким меня не далее как час назад одарил герлари Рой. – А этот Рей, за которого ты меня приняла, он кто?

   – Он моя сестра, – ответила вдова. – И воду на дорожку не расплескай. Обледенеет – мы потом костей не соберем.

   Негромкий щелчок дверного замка сообщил мне о том, что вдова с ребенком скрылись во второй половине дома и, оглянувшись, я с радостью отметил, что ряу они тоже с собой забрали.

   – Сестра – это хорошо, – пробормотал я, бросил последний придирчивый взгляд на одежную вешалку и, насвистывая незатейливый мотивчик из недавно вышедшей в свет и уже успевшей стать страшно популярной оперетты, взялся за стоявшие у печки деревянные ведра.

   Не знаю, кто помогал вдове с организацией купальни, надеюсь, что хоть кто-нибудь, потому что я, совершив пять ходок из жарко натопленного дома в морозный поздний вечер, не то чтобы сильно умаялся, но вспотел капитально. А ведь я не был хрупкой барышней с тонкими изящными ручками и на занятиях по физподготовке, бывало, и не такие нагрузки переживал.

   Избавившись от воды, я перевернул лохань на бок, развернув ее внутренностями к огню, чтобы быстрее сохла, а сам закатал рукава и, подхватив кусок мешковины, небрежно брошенный на край шестка, взялся за лужи. За этим занятием меня вдова и застала.

   – Ого! – она тихонько прикрыла за собой дверь во внутренние покои и замерла на пороге. – Глазам своим не верю!

   – Что такое? – проворчал я, коротко глянув на нее снизу вверх.

   – Никогда не видела, чтобы мужчина по собственной воле пол мыл, да еще и без швабры, собственными белыми ручками.

   – Не такие уж они у меня и белые, – хмыкнул я, выкручивая тряпку над ведром, – а со шваброй пол вымыть любой дурак может. Это я тебе как человек, не один год в казармах поживший, говорю.

   Она кивнула и задумчиво выправила из-под воротника простенького домашнего платья темные от влаги пряди волос. Одно движение – вообще ни морга не эротичное – и я был вынужден признать, что я извращенец, потому что у меня опять встало. По-моему, я даже покраснел, не зная, что делать, то ли половой тряпкой прикрываться, то ли на улицу вновь бежать, чтобы проветрить мозг и… второй мозг тоже. Замер в дурацкой позе посреди кухни и как дебил слюни пускал, следя за тем, как Эри-на-Мо или как там ее по мужу, ловко перебирая пальчиками, собирает волосы в косу.

   – У тебя на шее пятно какое-то, – сообщил я внезапно осипшим голосом.

   Эри, испуганно ахнув, забыла про косу и прижала руку к горлу, а я нахмурился, что-то смутно припоминая.

   – Что у тебя там?

   – Ничего.

   – Не ври, я же видел, что что-то есть!

   Бросив тряпку на пол, я вытер мокрые ладони о брюки и шагнул к девушке.

   – Покажи!

   – Ну, на! На! Смотри! – процедила она сквозь зубы и, отбросив косу за спину, убрала руку. – Доволен?

   – Что это?