Тринадцатая девушка Короля

   Я была уверена, что в Храме подруга справится и без меня: всего-то делов, пропеть нашим землячкам, что они ничего не знают о том, как я чуть ли не с боем в комнату Короля прорывалась, и после этого можно еще целый год жить спокойно. Прекрасно бы Рейка и без меня обошлась, но, как говорится, уперлась рогом – с места не сдвинуть, упрямая, как мау, честное слово.

   – И не закатывай глаза, Эр! Говорю же, у меня предчувствие.

   Предчувствие у нее… Я вздохнула и пообещала, что приду в Храм сразу же, как разберусь с Гнусарем.

   Оки-са-Но ждал меня по адресу, указанному на той самой записке, что я на производство амулета пустила. Когда я вошла, мужчина не поднялся мне навстречу, а так и остался сидеть, развалившись в кресле. Лишь глаза жадно заблестели, а руки нетерпеливо сжали подлокотники.

   – Пришла.

   Он немного подался вперед, слегка наклонив корпус, по тонким губам скользнул кончик розового языка.

   – Пришла, – я закрыла за собой дверь и неуверенно шагнула внутрь, испытывая легкий страх: все же Гнусарь, хоть и был противным и тощим, но при этом оставался взрослым и, если верить слухам, довольно сильным мужиком, а я… Да я ему макушкой едва до плеча доставала! Что как он сейчас откажется играть по моим правилам и сразу в койку потащит? А он с этим тянуть явно не собирался, если судить по тому, что из одежды на Гнусаре были лишь домашние брюки из мягкой ткани да распахнутый халат...

   «Без паники, Эстэри, – мысленно успокоила я сама себя. – У тебя был лучший в Ильме учитель по борьбе. Да Рой тебе уши только за то, что ты в собственных силах сомневаешься, надерет!»

   – Подойди, – осипшим голосом велел Оки-са-Но и вновь облизал губы.

   Я сделала три или четыре шага и замерла возле кресла.

   – Шубку сними, – велел он. – И джу.

   А когда я выполнила его приказ:

   – И волосы распусти. Да, хорошо. А теперь на колени.

   Я нахмурилась. Становиться на колени мне совсем не хотелось. Во-первых, было противно. А во-вторых, все-таки это не самое лучшее положение для того, чтобы отразить возможное нападение.

   – Может сначала амулет возьмете, – отводя взгляд, предложила я. – Я сделала, как вы просили…

   – Как вы просили, мой господин, – исправили меня, и я, скрипнув зубами, повторила:

   – Как вы просили, мой господин.

   Гнусарь поднялся и, сделав шаг, остановился напротив меня, положил руку мне на грудь и самым бессовестным образом сжал ее.

   – Надевай.

   То есть он меня лапать будет, а я должна на лапающую конечность амулет здоровья нацепить? Зря я Рою запретила рассчитаться с этим киру по-своему. Ой, зря…

   – Как скажете, мой господин, – пропела я, изо всех сил стараясь не кривиться и не морщиться. Прикосновения мужских пальцев не причиняли боли, но вызывали такую стойкую волну отвращения, что я начала не на шутку бояться, что заблюю всю комнату и хозяина в придачу.

   Навязав браслет-пустышку на руку Оки-са-Но, я застенчиво взмахнула ресницами и несмело провела ледяными от омерзения пальцами по колючей щеке, прикоснулась к уху, приклеивая черную нить невезения самым простым из вульгарных заклинаний, и только после того, как она заняла свое место, улыбнулась. Теперь все должно пройти как по маслу.

   Да, пряха не может повлиять на собственную судьбу, как бы ей этого ни хотелось, но ничто не мешает ей сделать так, и удачу на сегодня я призывала не к себе, а к Рейке, что же касается Гнусаря… что ж, он сам напросился.

   – Ты очень, очень красивая, – он склонился и громко втянул воздух возле моего лица. – И пахнешь сладко, как цветы чамуки. Притягательно и голову дурманит. Я ни о чем другом думать не могу, кроме как о том, что разложу тебя на кровати. Или прямо на полу. Или возьму стоя, у стеночки… Разденься! Полностью!

   И сам сбросил с себя халат, нетерпеливо сверкая глазами и кривя в оскале тонкие губы.

   Во рту у меня пересохло от страха, и я медленно подняла руку к горлу, нащупывая верхнюю пуговичку на костюме для занятий борьбой, том самом, что Рэйху мне когда-то из самой Ильмы выписал.

   – Скорее! – поторопил Гнусарь, сбрасывая с себя брюки. Нательного белья на нем не было, и я вздрогнула, увидев, как дергается его красно-синее вздувшееся, влажное нечто, которое никто в здравом рассудке не стал бы называть достоинством.

   «Мор-р-рги! – мысленно взвыла я. – Если ЭТО приблизится ко мне хоть на полграна, меня точно вырвет!»

   Я сглотнула горькую слюну и принялась молиться всем известным мне богам, чтобы мой амулет поскорее действовать начал, а Гнусарь, заметив, как дернулось мое горло, улыбнулся и прохрипел:

   – Нравится?

   Живая вода! О чем он? Как это может кому-то нравиться?

   – Я умею им пользоваться, не волнуйся, детка. Тебе будет очень-очень хорошо… И мне тоже, – он ухмыльнулся. – Хочу, чтобы ты взяла его в рот, моя сладкая суаль. Давно хочу, с того самого дня, как впервые увидел, как ты взволнованно кусаешь свои очаровательные пухленькие губки, которые просто созданы для того, чтобы вбивать между ними мужской член… Морги! Да что ты возишься-то так долго! Иди сюда, я сам тебя раздену.