Тринадцать ведьм

— Знаете, мы очень хорошо жили, — вдруг сказала она, не открывая глаз. — У нас было все… только детей не было. Мы хотели ребенка, но у меня были две неудачные беременности, я пролежала несколько месяцев в стационаре. Толя сказал, что можно усыновить ребенка… а потом я заболела… Целых двенадцать лет… я думала, что знаю его… Он историк, защитился по древней истории, собирал материалы об античном театре, у нас полно книг. Написал сценарий для кино, две пьесы, что-то историческое и приключенческое, но не сумел никуда пристроить… он даже нашему театру предлагал, но не получилось. А потом вдруг появился его друг детства, Игорь Костин, и предложил начать совместный бизнес. Толя продал бабкину квартиру… Мне Игорь никогда не нравился, неразговорчивый, плохо одетый… какой-то скользкий. Не знаю! А теперь я благодарна ему, он взял на себя бизнес и похороны. Толя пытался расширить бизнес, знаете, он даже с Шепелем провернул какую-то сделку, но неудачно. После этого мы почти перестали видеться… так, изредка встречались. Иногда я думала, что не нужен бизнес, Толя гуманитарий, его интересовали история, литература, он пробился бы в конце концов. А Шепель очень сильный и жестокий человек, говорят, он топит соперников…

Я не работаю… Толя не хотел, чтобы я работала. Он меня очень ревновал… Он и Вита Шепель были любовниками, я узнала об этом на юбилее. Самое страшное, что я даже не возмутилась! Я подумала, что я больна… какая из меня жена? Я так устала… если бы ты только знал, как я устала! Я чувствую, что ничего не понимаю. Толя стал чужим… Чужой человек рядом… Я не знаю, что мне делать…

Она говорила слегка бессвязно, повторялась, перескакивала с прошлого на настоящее, плакала. Говорила ему «ты». Монах сидел рядом, слушал угрюмо…

Глава 32. «Тутси»

— Давай к Митричу, Леша. Эх, вмажем сейчас по пивку, да колбаски копченой, да огурчика маринованного!

— Ты думаешь, что Андрей Шепель убил жену? — спросил Добродеев после первой поллитровой кружки пива.

— Я за точность формулировок, Леша. Он мог убить жену. Алиби его оказалось сомнительным, барышня спала как сурок, а чем занимался клиент, никто не знает. Он мог спуститься по черной лестнице, поймать попутку и через пару часов оказаться дома. Не думаю, что он взял свою машину. А потом таким же макаром вернуться на рассвете в Зареченск. После чего разбудил Лауру и поблагодарил за прекрасную ночь.

— Ты думаешь, это можно доказать?

— Доказательства — не наша сфера, Леша. Наша задача бросить камень в болото, то есть посеять сомнения, что мы с тобой с успехом и проделали. Шепель дернул первую попавшуюся девицу, хотя у них там полно красавиц, только свистни администратору, напоил ее каким-то пойлом, а утром целовал ручку и намекал на бурную ночь, о чем она ни сном, ни духом. Доказательства пусть ищет твой друг Поярков.

— А мотив?

— После нескольких лет супружества вопрос о мотиве считаю некорректным.

Добродеев кивнул, соглашаясь.

— А заодно пусть проверит алиби Шепеля по другим убийствам.

— По другим убийствам? — удивился Добродеев. — С чего это вдруг? Ты что, думаешь, это Шепель?

— Я не знаю, Леша. Я предполагаю. Между прочим, Шепель в роли массового убийцы мне симпатичнее, чем твой Никита Гурский.

— Но зачем?! — вскричал Добродеев. — Какого черта ему убивать… — Он вдруг осекся и уставился на Монаха. Тот с любопытством наблюдал. — Шантаж? Ты уверен, Христофорыч?

— Я предполагаю, Леша. Причин для убийства — раз-два и обчелся, тем более массовых. Если не маньяк, разумеется. Если коротко, то история июньского убийства и последующих убийств укладывается в четкую схему. А именно! — Монах поднял указательный палец. — Некто проник в дом, убил хозяйку, был замечен кем-то из гостей, получил требование от свидетеля с просьбой подкинуть на жизнь, в результате чего пошел вразнос. Как выразилась бабушка-ведьма Саломея Филипповна, стал лупить всех подряд, так как не знал, кто именно ему угрожает. Безупречная логика, по-моему. Резюме: поскольку алиби у Шепеля нет, то он вполне мог быть этим некто… неким. Ежу ясно.

— Он тебе сразу не понравился, — обличающе заметил Добродеев.