Триктрак

Избавление пришло ближе к полудню — загремел ключ в замке, и появившийся в дверях страж объявил сурово: «Давай на выход, подозреваемая!» В кабинете, куда её привели, уже сидел Лёня с перебинтованной ногой и крупный седой мужчина в сером пальто, он что-то писал на листе бумаги. Лёня подмигнул Асе и улыбнулся, — у неё словно гора упала с плеч. Пишущий повернулся, взглянул на неё, смерив с головы до ног резким колючим взглядом.

— Ну что ж, Владлен Феликсович, — милиционер, что вчера допрашивал Асю, взял исписанный лист. — Раз вы подтверждаете, что этот молодой человек ваш племянник, а эта девушка — хм… подруга вашего племянника, то можете забирать их под вашу ответственность. И еще раз проверьте, что ещё пропало в вашем доме.

Владлен Феликсович тяжело поднялся с места.

— Вы бы лучше воров нашли, товарищ лейтенант милиции…

Лёня нещадно хромал, опираясь на палку, которую презентовал ему дядюшка. Ася рванула было помочь, но Акулов отстранил её: «Справлюсь, Асенька. Прости, что так получилось…». Она не нашлась, что ответить.

По дороге дядя Владлен дал волю своим чувствам, сначала пройдясь по воровской банде, что не первый год шурует по домам пригородов, по милиции, которая ничего не делает, чтобы задержать злодеев, а затем переключился на племянника, залезшего в дом в его отсутствие, да еще и с девицей. «Девица» краснела, сжимала кулаки, опять сдерживала слёзы и размышляла, не податься ли на станцию к электричке — лишь мысль о том, что она не может бросить на съедение дяди раненого возлюбленного, останавливала от этого радикального шага. Впрочем, радикальный шаг сделал сам возлюбленный.

— Мы поедем в Питер… — прервал выступление дяди Акулов.

— Охо-хо, в Питер они поедут! Так я вас и отпустил… в Питер… как ты был негодяем, так им остался! Нет у тебя ни стыда и ни совести! — Владлен Феликсович и без того раскрасневшийся от возмущения, побагровел. — Куда ты уйдешь, безногий? И посмотри, на кого ты похож! Штаны хоть зашей! А девушка твоя…

— Что девушка!? — не выдержала Ася. — Если бы не мы, у вас бы всё вынесли из дома!

— Ишь, она и разговаривать у тебя умеет?

— Поехали, Ася… — Акулов решительно запрыгал в сторону «проспекта», ведущего к станции.

— Лёня… подожди же… — сказал дядя, и Асе почудилась растерянность в его голосе.

— Лёнь, может, правда, останемся? — спросила она через несколько шагов, когда обернулась и увидела, что Владлен Феликсович стоит и смотрит им вслед. Ей показалось, что он вдруг уменьшился в размерах, сгорбился, перестал соответствовать своему пафосному имени.

— Пожалела его?

— Но мы же влезли в его дом…

— … сломали балкон…

— Совсем не смешно. У тебя же нога.

— У меня их две.

— Сейчас одна.

— Подождите же! Лёнька, мерзавец, постой! — Владлен зашагал следом за ними. — Вернитесь! Ты, девушка, будь же разумней этого болвана!

— Пойдем, Лёня, а?

— Чинить палисадник? — спросил он.

— Почему палисадник? Мы же сломали… — начала она и, изумлённо уставившись в его синие глаза, замолчала.

Дядя Владлен Феликсович, заполучив племянника с «девицей» в свои руки и апартаменты, вернулся в исходное состояние — ворчал, ругался, бранил воров и непутёвого родственника. Асю задевать перестал, привел на кухню, показал имеющиеся припасы и оставил готовить обед, а сам отправился ещё раз проверить, насколько пострадало имущество, вздыхая, что нечего у него, бедного старика, воровать. Судя по небогатой обстановке, ценностей в доме Владлена Феликсовича не наблюдалось, но за обедом он сообщил, что воры всё-таки унесли несколько старинных вещей.

— Не ахти какие дорогие, но свои же, — сказал он, обращаясь к Асе. — Хотел же отвезти в город, антиквару сдать.

Она осторожно кивнула, а Лёня, проглотив изрядный кусок сооруженного Асей омлета с консервированной килькой, заметил:

— Непонятно, какого они к вам в дом полезли? Нюхом чуяли, что у вас антиквариат имеется?

Дядя ответил, опять обращаясь не к племяннику:

— Видать, чуяли… или знали. Да что о том, ладно хоть все живы-здоровы.

— Не совсем здоровы, — заметила Ася.

— Ты за Лёньку не переживай, на нем все, как на собаке, заживёт. Разливай-ка чай, девушка, да поможешь мне прибраться в доме, а ты, племяш, болей пока, а завтра видно будет.

— Ася, не сдавайся! — возмутился Лёня, но в его возмущении прозвучало больше насмешки, чем искренности.

— Конечно, я помогу, — сказала она.

— Ну да, ты же у нас чинишь палисадники! — хмыкнул Лёня.

— Чиню, да, чиню, если тебе так угодно! — рассердилась Ася.

Не столько рассердилась, сколько вновь удивилась — неужели Лёня запомнил ту фразу из спектакля, на который она так отчаянно пригласила его?

— Вы мне балкон почините! — вмешался дядя Владлен. — Столько лет балкон стоял, стоило Лёньке приехать и всё порушил.

Акулов, хмыкнув, сгреб со стола пачку сигарет и похромал на крыльцо курить, а Ася поступила в распоряжение ворчливого Владлена Феликсовича. Загрузив работой, он завёл разговор, который ей не очень не хотелось поддерживать.

— Девушка, у тебя хорошее имя. Как ты по паспорту — Анастасия?