Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается

– Гиггл-гиггл галдеж! – выкрикнула Кармелита, возглавляющая шествие.

– Ха-ха хирургия! – взвизгнула Эсме, следуя за ней.

– Ти-хи гланды удалим! – заорал Граф Олаф, шагая за подругой.

– И мне тоже весело! – завопил крюкастый и захлопнул за собой дверь.

Бодлеры остались в кают-компании наедине с Фионой.

– Предать, – сказала Солнышко.

– Солнышко права, – поддержала сестру Вайолет. – Не делай этого, Фиона. Еще есть время переменить решение и остаться на благородной стороне раскола.

– Мы получили глубоководную почтовую весть, – сказал Клаус, показывая телеграмму. – Г. П. B. настоятельно требуется наша помощь в каком-то важном деле. Мы должны встретиться с волонтерами на Брайни-Бич. Ты могла бы плыть туда с нами!

– Гринхат! – выкрикнула Солнышко. Она хотела сказать нечто вроде «Ты могла бы оказать неоценимую помощь!», но Фиона даже не стала дожидаться перевода.

– Вы же не бросили сестру, – сказала она. – Так точно! Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти Солнышко. Как же вы просите, чтобы я бросила моего брата?

– Твой брат – плохой человек, – возразила Вайолет.

– Люди не бывают только плохими или только благородными, – ответила Фиона. – Они – как фирменный салат.

Клаус взял со стола фотографию и протянул Фионе:

– Они мне не кажутся салатом. Они мне кажутся семьей. Как бы, Фиона, отнеслась твоя семья к тому, что ты собираешься сделать – отвести троих детей на гауптвахту, чтобы помочь негодяю исполнить его преступные замыслы?

Фиона взглянула на снимок и сморгнула слезы:

– Семья моя пропала. Так точно! Мама умерла. Так точно! Отец куда-то уехал. Так точно! Мой брат, может быть, и не такой замечательный, как вы, Бодлеры, но из семьи у меня остался он один. Так точно! Я остаюсь с ним. Так точно!

– Оставайся с ним, если хочешь, – проговорила Вайолет, – но отпусти нас.

– Рандеву[36]. – добавила Солнышко.

– «Отвези нас на Брайни-Бич», – перевел Клаус. – Даже если мы по разные стороны раскола, Фиона, это не должно мешать нам помогать друг другу.

Фиона вздохнула, бросила взгляд сперва на Бодлеров, потом на фотографию и сказала:

– Я могу повернуться к вам спиной, а не караулить вас.

– А мы можем взять «Квиквег», – продолжила Вайолет, – и уплыть.

Фиона нахмурилась и положила фотографию на стол.

– Если я отпущу вас и вы уплывете на Брайни-Бич, то что вы для меня сделаете?

– Я научу тебя ремонтировать подводные лодки, – Вайолет показала на телеграфное устройство, – и ты вернешь «Квиквегу» былую славу.

– Мне больше не нужен «Квиквег», – отозвалась Фиона. – Так точно! Я теперь член команды «Кармелиты».

– Я отдам тебе мой ежедневник. – Клаус достал из кармана свою темно-синюю записную книжку. – Там полным-полно важных секретов.

– Граф Олаф и так знает больше секретов, чем ты узнаешь за всю жизнь.

– Пф! – услышали дети и, взглянув вниз, увидели Солнышко, которая успела за это время ускользнуть в кухню и теперь с трудом тащила оттуда водолазный шлем.

– Солнышко, оставь его! – крикнула Вайолет. – Там внутри очень опасный гриб, противоядия у нас пока нет!

– Микол, – сказала Солнышко и положила шлем к ногам Фионы.

– Солнышко права. – Клаус взглянул на шлем и поежился. – Там внутри главный кошмар микологического пантеона – медузообразный мицелий.

– Я думала, вы его уничтожили, – удивилась Фиона.

– Нет, – сказала Вайолет. – Медузообразный мицелий произрастает лучше всего в ограниченном пространстве. Ты говорила, что яд смертельно опасного гриба может быть источником замечательных лекарств. Для миколога это очень ценный образчик.

– Да, это верно. – Фиона посмотрела на шлем, стоящий перед нею на полу.

Бодлеры тоже посмотрели на него, и им вспомнилось ужасное путешествие по гроту. Они вспомнили, как там было темно и холодно, когда, покинув «Квиквег», они плыли по течению вглубь пещеры. Вспомнили устрашающее зрелище – медузообразный мицелий, закрывавший им выход из жуткой пещеры, пока стебли и шапочки не убыли. Они вспомнили, как продрогли, плывя против течения к субмарине, и какие страшные открытия они сделали по возвращении – пропажу команды и грибы, растущие внутри Солнышкиного шлема. Вспомнили, как возникло на экране локатора изображение субмарины-осьминога и как они увидели поджидавшего их негодяя, когда их втянуло внутрь осьминога.

– А вот и мы! – объявил Граф Олаф, вваливаясь в кают-компанию со всей компанией. Эсме и Кармелита на ходу заглядывали в блестящую шкатулочку, а крюкастый сгибался под тяжестью водолазных костюмов и шлемов. – Боюсь, пожива небольшая, субмарина уже не та, что в дни былой славы. Правда, в кубрике я нашел маленькую шкатулку с драгоценностями, там есть кое-что ценное.

– По-моему, кольцо с рубином очень модное, – промурлыкала Эсме. – Оно великолепно будет смотреться с моим платьем, имитирующим пламя.

– Это мамино кольцо, – тихо произнесла Фиона.

– Она была бы рада, что оно досталось мне, – быстро нашлась Эсме. – Ведь мы были близкими подругами в школе.

– А я хочу ожерелье! – заявила Кармелита. – Оно отлично подойдет к моему ветеринарному стетоскопу! Дай мне его, графуля!