Тридевять земель

— Да нет, доктор, живите, что уж. Ради всех стараетесь. Я хочу быть его ассистенткой на… на процедуре. Можно?

Доктор и глазом не моргнул.

— Туда допускаются только люди с медицинским образованием.

Миранда села на стул перед ним.

— Доктор, вы же были в зале совещаний там, на Корино. Да и так всё обо мне знаете, верно? Я — медсестра, лейтенант запаса. Участвовала в четырёх военных операциях. Какие у вас ещё есть отговорки?

— Сдаюсь. — Доктор поднял руки. — Не злитесь, пожалуйста. Хорошо, закрепляю вас за сэром Ортемом, будете ассистировать во всех таких мероприятиях. Вас это устроит?

— Более чем. А можно сдавать материал, простите, естественным путём?

Доктор отодвинул микроскоп, и уставился на Миранду поверх пенсне.

— Материал мы замораживаем, важно сделать это в первые четыре минуты. В условиях строгой стерильности. Как вы это себе представляете? Поставить криомашину под кровать, и держать наготове пару ассистентов?

— Всё, доктор, сдаюсь. — Миранда подняла руки. — Глупая была идея. Можете сказать, что я не тем местом думаю, не обижусь.

— Не скажу. — Доктор поправил пенсне. — Явитесь сюда завтра в семь утра — я проведу инструктаж. Если вдруг испортим материал, придётся повторять — когда сэр Ортем вернётся из следующего похода. Ни вам, ни ему подготовка к процедуре особой радости не приносит, так что давайте постараемся, хорошо?

— Вы прелесть, доктор. — Миранда встала, и поцеловала его в макушку. — Буду в семь. Здравствуйте!

* * *

— О чём вы с ним говорили? — полюбопытствовал Артём, дожидавшийся Миранду у входа в военный городок.

— О жизни, о смерти, о любви. Я о другом никогда и не говорю.

— Понял, отстал. Что у нас дальше в программе?

— Изучение языков. Попробуем взяться за ложбан. Я, если честно, на нём редко говорю. Готовы?

…Ещё через полтора часа Артём, читал книгу на ложбане, и точно так же поражался, как конструкции языка сами собой обращаются в смысл. Вроде раньше никогда не думал, пока знал единственный язык, знакомый с детства. А сейчас попробовал понять — и не ощутил, как строй странно звучащих слогов обращается в чёткий, совершенно ясный смысл.

— Я уже столько раз говорила, что вы колдун, — покачала головой Миранда, — но опять хочется сказать. Как это у вас выходит? На вашей планете все такие умные и способные?

Была не была, подумал Артём.

— Даже не знаю, Миранда. Я уверен, что «другая планета» — это Земля, начало двадцать первого века.

Миранда долго смотрела на него, потом медленно закрыла учебник ложбана.

— Впервые не знаю, что сказать, — призналась она. — «Так не бывает» я и так говорила слишком часто. Как это могло случиться? Почему вы так уверены?

— Потому что в деталях помню, как я жил там, в том мире, кем был, где работал.

Глаза Миранды загорелись.

— Так вы знаете про Землю?! Про её древние века? Расскажите! Ну пожалуйста!

Артём улыбнулся.

— С чего начать? Может, вы лучше будете вопросы задавать? Я там тридцать лет почти жил.

Миранда задумалась.

— Единственный человек, который взаправду знает Землю, — проговорила она медленно. — В голове не укладывается. Теперь понятно, почему вам всё казалось ненастоящим. Ортем, мы не знаем, какой сейчас год на Земле. Глупо, конечно, но как-то потеряли счёт времени. Но я читала, что летать в дальний космос люди научились в конце двадцать третьего века. Или двадцать четвёртого. Сколько сюда летели — тоже никто не знает. Одни учёные говорят, что лет за сто долетели, другие — что меньше, чем за час. Потом полтора столетия Айур обустраивали, я видела старые фото — обязательно посмотрите, какая тут красота была! И ещё семьсот тридцать лет потом. Если я считать не разучилась, сейчас тридцать третий век как минимум. А у вас двадцать первый, да? Как такое возможно — переместиться за двенадцать веков? Что с вами случилось там?

— Сам не знаю. — Артём развёл руками. — Если честно, первые две недели больше всего хотелось проснуться — там, у себя.

— А теперь? — Миранда взяла его за руки. — Не отвечайте. Я уже вижу ответ. Теперь у вас есть мы. И все люди здесь. Я слышала рассказы, что там было под Лиссабоном. Говорили, вы там один с четырьмя охолами справились, да ещё роту свою спасли, и Виктора. Если бы не верили, что всё это настоящее, вы бы так не поступили. Я так думаю.

Артём усмехнулся.

— Верю, что смущаетесь. — Миранда подсела поближе. — Не буду пока допытывать, хотя ужасно хочется знать про Землю. Может, вы мне что-нибудь расскажете, а я попробую написать?

— Как написать?

— Картину. Я часто пишу картины по рассказам, по стихотворениям, по чему угодно. Многим нравится. Может, это поможет вам что-нибудь припомнить, или понять. Хотите?

Артём кивнул, подумав. Да. а почему бы и нет? Интересно, что Миранда напишет по рассказу.

— Хорошая мысль. Когда начнём?

Миранда поднялась из-за стола.

— Прямо сейчас. Лучшее время для любого важного дела, да?

* * *

Миранда постучала кончиками пальцев по крышке стола.

— Всё ясно, Ортем. Очень интересно, я сейчас же начну. А вы пока не стойте за спиной, ладно? Это Марине никто не мешает, а я должна быть одна, когда пишу. Меня жутко бесит, когда смотрят, даже молча.