Три версты с гаком

— Наверное, не пришло бы, — согласилась она. — Я не умею обманывать. И очень не люблю, когда меня обманывают... Не люблю — не то слово. Для меня такой человек больше не существует. Я не могу понять: зачем люди обманывают друг друга? Неужели так трудно гово­рить правду? Я знаю, многие не любят, когда им гово­рят правду... Даже ненавидят тебя за это. Но все равно лучше говорить правду, чем лгать. Это ведь ужасно, жить все время с ложью. Человек привыкает ко лжи, и она сту­пит у него внутри, будто второе сердце...

— У тебя, наверное, мало друзей? — спросил он.

— Мало, — сказала она. — А разве их должно быть много?

— У меня тоже мало, — сказал он. — Настоящих. Она ничего не ответила. Заколыхалось полотнище па­латки, послышалась осторожная возня: раздевается.

Угли в костре подернулись пеплом, комары гудели над самым ухом.

Он встал и, отмахиваясь от них веткой, пошел вниз, к озеру.

Глава десятая

1

На острове объявился еще один жилец. Артем и Таня чинно сидели друг против друга и пили из эмалирован­ных кружек чай. Сидели за настоящими столом и ска­мейками. Все это Артем сколотил из найденных на бере­гу досок и жердей.

— Пр-ривет! — вдруг услышали они скрипучий стар­ческий голос.

Таня и Артем уставились друг на друга. Они были уверены, что, кроме них, на острове никого нет.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Таня и огляделась, ища глазами незнакомца. Но его не было видно.

— Пр-ривет! .

На этот раз Артем решил, что приветствие обращено непосредственно к нему, и приподнял край старой соло­менной шляпы, в которой всегда рыбачил. Но и после этого таинственный незнакомец не появился.

— В прятки будем играть? — спросил Артем, держа в руке кружку с дымящимся чаем.

Молчание.

Артем встал и обошел палатку: никого! Он даже в кусты заглянул, за стволы толстых сосен. Это станови­лось забавным.

— У него голос странный, — шепотом сказала Таня. — Как у Буратино.

— Почему у него? — возразил Артем. — Может быть, это она...

-— Кир-ра, привет, Кир-ра!

Артем задрал голову и увидел на нижнем суку боль­шую ворону с крепким желтым клювом. Наклонив чер­ную голову набок, она смотрела на них смышленым глазом.

— Я же говорил, это она... —- растерянно произ­нес он.

— Ты... ты снимал шляпу перед вороной! — рассмея­лась Таня.

— Чертовщина! — улыбнулся и Артем. — Говорящая ворона... Как в сказке. Расскажи такое — не поверят.

Ворона невозмутимо царапнула себя по носу когтем и спланировала вниз. Прыг-скок прямо к котлу. Взглянув на опешивших людей, долбанула клювом котел со вче­рашней ухой, так что дужка звякнула, а затем в мгнове­ние ока засунула туда голову и вытащила белого разва­ренного окуня. Прыг-скок, подрыгнула и вместе с оку­нем взлетела на сук.

— Вот дает! — подивился Артем.

— Очень вежливая ворона, — сказала Таня. — Она нам даже представилась... Ее звать Кира.

Услышав свое имя, ворона перестала клевать прижа­тую к ветке лапой рыбу и взглянула на девушку.

— Мы рады с тобой познакомиться, — сказала Та­ня. — Меня звать Таня, а этого сердитого человека в шляпе...

— Краб, — не задумываясь, брякнула ворона. Они так и покатились со смеху.

— Ладно, принимаем тебя в нашу компанию, — ска­зал Артем и вывалил из котла на траву остатки ухи.

Кира не заставила себя долго ждать, тут же слетела вниз и, без всякого страха поглядывая на людей, с аппе­титом принялась клевать.

2

Кроме этих трех слов, ворона знала еще два: «рыба» и «ракета». Произносила она слова охотно и довольно чисто. Особенно хорошо «р» выговаривала. Кира была общительная, веселая ворона. Хвост у нее почему-то раз­дваивался, как у ласточки. Позже Артем узнал, что Кира прилетела к ним из школы-интерната — это с другого конца озера. Несколько лет назад ребята с боем отобрали оперившегося птенца у кошки. Выходили, выкормили, и из покалеченного птенца выросла большая сильная воро­на. Вот только в память о несчастном детстве остался раздвоенным хвост. Впрочем, это обстоятельство ничуть ей не мешало. Она прекрасно летала и неизменно пребы­вала в хорошем настроении.

Поселилась Кира на сосне, над самой палаткой. Арте­му это не совсем понравилось — каждое утро он счищал с оранжевого полотна помет, — но ссориться с Кирой из- за таких пустяков не хотелось, и она, расположившись на нижнем суку, с удовольствием смотрела на огонь, где ки­пела уха. Кира ела все, что ей давали. Один раз она при­хватила пустую банку с собой на сук, а потом уронила прямо Артему на голову. С тех пор он стал закапывать в землю все консервные банки. Кира суетилась рядом и всем своим видом выражала крайнее неудовольствие.

Больше всего Кира любила наблюдать за рыбной лов­лей. Она располагалась на носу резиновой лодки, где вен­тиль, и с завидным терпением смотрела на поплавок. Когда он нырял в воду, Кира даже подскакивала на мес­те и хлопала крыльями, как бы торопя поскорее подсе­кать. И в награду всегда получала мелкую рыбешку — крупную Артем ей не давал. На лодке она никогда не ела. Брала рыбину в клюв и улетала на остров. Распра­вившись с ней где-нибудь на суку, снова прилетала и терпеливо ждала следующей поклевки.