Три версты с гаком

Артем и не пытался нарушать железный закон, он шел, как все. И хотя жара навалилась на плечи, приле­пила к спине белую рубашку, жгла ступни в легких сандалетах, у него было хорошее настроение: завтра ут­ром он уезжает в Смехово! Туда, где нет этих прекрасных гранитных дворцов, набережных и площадей, этих ве­ликолепных гастрономов с подвешенными в витринах окороками и колбасами, но зато есть сосновый бор, ма­ленькая речка Березайка, в которой можно в любое вре­мя выкупаться, где есть поля с рожью и васильками, и главное — где нет толпы, которая в течение одного ча­са способна вымотать самого здорового человека.

А пока Артем шел по Невскому и разглядывал де­вушек. Пусть приезжие поминутно крутят головами и раскрывают рты от восхищения, он, Артем, все это сто раз видел...

Ничего не скажешь, красивых девушек на Невском хоть отбавляй! У Артема было хорошее настроение, и он улыбался им. И девушки улыбались. Может быть, и не ему, а кому-нибудь другому, но все равно было при­ятно. Артему нравились их короткие юбки и платья. Он вспомнил Таню из Смехова. У нее тоже укороченная юб­ка, и ее стройные ноги только выигрывают от этого.

Артем нырнул в полусумрак подземного перехода. Солнце и жара отступили. Из туннеля тянуло прохладой. На стенах афиши, афиши, афиши... Они кричали о кон­церте знаменитой югославской певицы, о новом спек­такле Большого драматического, куда все равно билетов не достать, о гастролях иногородних театров...

2

Алексей открыл дверь и расплылся в улыбке.

— Я уже думал, тебя вместе с дедом похоронили на сельском погосте... Какого черта ты там застрял?

— Ну, у тебя и шуточки, — поморщился Артем.

— Тут такие дела творятся, а ты как в воду канул... Хотя бы адрес оставил. Слышал, зимой в Москве откроет­ся российская выставка?

— Читал.

— Ты, конечно, выставишь своего оленевода и пор­трет Черкасова? Я твою фамилию в списках видел...

— Меня это не интересует, — сказал Артем.

— Не интересует? — опешил Алексей. — Что ты ме­лешь?..

— Я не дам на выставку ни одной своей картины...

— Погоди, погоди... — сказал Алексей. — Что это мы стоим в прихожей? Пошли в мастерскую... Тут без поллитры, я гляжу, не разберешься...

Алексей получил квартиру и мастерскую лет пять назад. Огромное, во всю стену, окно мастерской выходи­ло на Московский проспект. Через дорогу точно такой же дом и двухэтажные окна во всю стену. Там тоже живут художники.

В мастерской у Алексея порядок. В аквариумах пла­вают красивые рыбы, на одной стене, как на выставке, развешаны картины. В углу мольберт задернут холстом. В прошлом году Алексей начал большое новое полотно, но так и не закончил: за накрытым простенькой скатер­тью столом сидят фронтовики без лиц. Найти настоя­щие характеры Алексею пока не удалось, «Вот закончу оформление Дворца и засяду за свою картину...» — гово­рил он своим приятелям. Закончив одну работу, он нахо­дил другую, а картина так сиротливо и стояла в углу.

«Ну, теперь все! — решительно заявлял Алексей. — К черту халтуру — сажусь за своих фронтовиков!» И опять не садился... А когда Артем стал подсмеиваться над ним, он взял и закрыл картину холстом, И на во­прос: «Как картина?» — кратко отвечал: «Двигается».

Алексей наскоро соорудил на кухне ужин, достал из холодильника начатую «Столичную», помидоры, которые мгновенно покрылись испариной. Налил по рюмке и, чок­нувшись, буркнул:

— С возвращеньем, бродяга!

Закусывая, испытующе смотрел на Артема, а тот от­правлял в рот яичницу с колбасой, холодные помидоры, от которых начинало ломить зубы, и молчал.

— Что молчишь-то? — спросил Алексей. — Расска­зывай, что это на тебя нашло?

— Первый раз в этом году ем свежие помидоры... — сказал Артем. — Болгарские?

— Ладно, все это ерунда... На меня тоже, бывает, накатывает. Главное, что ты вовремя приехал, я уж не на шутку стал волноваться... Тут, понимаешь, из Мин­ска приехали какие-то тузы, побывали на Охте во Двор­це культуры и... в общем, им очень понравилось, и они

с ходу предложили подписать контракт... Держись за стул — сейчас упадешь! В полтора раза больше, чем мы здесь получили... Вот тут я и заметался: тебя нет, а они требуют немедленного ответа. Хоть другого в напарни­ки бери...

— Теперь ты держись за стул, — сказал Артем. — Во-первых, я завтра уезжаю в Смехово, а во-вторых, больше я никогда не буду заниматься оформительскими работами.

Алексей вскочил со стула и забегал по тесной кух­не. От волнения у него даже лицо покраснело.

— Нет, этот человек определенно с ума сошел! — кри­чал он. — Отказываться от такого подряда... Да скажи я кому-нибудь — любой руками и ногами ухватится...

— Возьми и скажи, — ввернул Артем, но Алексей и ухом не повел.

— Тебя кто-то околдовал в этом… как его? Хихикалово! Разве нормальный человек будет такую чепуху мо­лоть?..

Случалось и раньше, Алексей бросался в наступление и убеждал Артема. Бегая по кухне и задевая маленькие белые табуретки, Алексей не умолкал ни на секунду, ухитрялся налить в рюмки, чокнуться, выпить и даже за­кусить.

Выждав, пока он не иссяк, Артем сказал: