Три – вариант нормы (СИ)

Она поняла, что сценаристы пользовались сведениями очевидцев, причем с хорошей памятью, ибо актеры Другого и Элизабет казались подозрительно спокойными, словно Офелия выучила сценарий. Она его знала, помнила каждую свой фразу, как будто бы все произошло вчера и до этого момента она переслушивала весь разговор. Тем не менее реалистичность и правдивость ее слов лишь внушали доверие к актерской игре.

Офелия уже была практически под потолком театра, но ее все еще было видно. Она знала, что снизу поднимались актеры Гаэль и Ренара вместе с Гектором, но старалась не обращать на это внимания, уставившись вверх. Другой и Элизабет уже находились на балке, сверху на Офелию падали камни и ветки, по крайней мере, она так видела эти предметы. Неизвестно, что это было на самом деле, но восстановление препятствий Другого всколыхнуло зал бурными воскликами и волнением, люди окунались в атмосферу происходящего с головой.

– Ты придумала код Книг. Ты писала сказки под инициалами Е. Д. Ты подружилась со старым комендантом. У тебя был хронический насморк, – продолжала Офелия. В реале она должна была сказать это позже, в Секретариуме, но высота сцены не позволяла продолжать представление наверху, а диалог разрывать не позволялось правилами театральной постановки.

– Прекрати! – послышался крик Другого. Актер вещал в своеобразный рог, создающий десятки волн искусственного эхо по всему театру, имитируя рты истинного Другого.

Офелия встала на балку и скрылась с глаз зрителей. За ее исчезновением опустился и занавес, знаменуя конец сцены и глуша громкие аплодисменты.

Настал час антракта.

Она встала на ноги на широкой балке и посмотрела на свои руки, куда вновь вернулись пальцы.

– Вы молодец, – похвалил актер Другого. – Запомнили реплики идеально, я поражен.

Офелия кивнула молодому человеку, с которого сняли иллюзию. Теперь его грим казался весьма нелепым и глупым, представлять жестокий отголосок с жаждой всемогущества зрителям как человека с по-детски нарисованными глазами по всему телу и обмазанным синей краской было бы очень интересным и рисковым решением, но на самом деле неряшливый грим нанесен на актера в технических целях, для удобства Миражей. Наглядный знак, где какую иллюзию создавать.

Наконец изначальная цель их прибытия в театр вспомнилась Офелии, и она зашагала к одному из концов балки, к тому, где за кулисами находился Торн. Она слезла вниз по стремянке, только по мере своего спуска осознав, насколько высоко она поднялась. Не Мемориал с двумя десятками метров в высоту, но для закрытого театра высота и в один десяток являлась достижением.

Ноги почувствовали под собой устойчивую поверхность, Офелия обернулась назад и увидела Гектора рядом с Торном.

– Сколько длится антракт? – спросила она, подбегая к ним.

– Пятнадцать минут, – ответил Торн. Его лицо выражало сильнейшее изумление и крайнее потрясение, даже испуг, но Офелия была слишком занята Гектором, чтобы заметить на себе пропитанный вопросами взгляд.

– Нужно скорее вывести тебя отсюда, – сказала Офелия, оглядывая Гектора с беспокойством. – Все в порядке?

Гектор стянул с себя цилиндр и с разочарованием швырнул на столик.

– Да, – тихо ответил он. – Но кто будет играть?

Офелия боялась этого вопроса, ибо понятия не имела, как поступить. Если Гектора снова выпустить на сцену, получается, что вся ее игра была впустую.

Однако сегодня судьба смилостивилась.

– Кто-то идет, – прервал ее размышления Торн и схватил обоих за руки.

Все трое поспешно забежали за штору, где актеры переодеваются. Черного цвета плотная ткань скрывала любые просветы, как темнота ночи, создавая для Торна, Офелии и Гектора надежное укрытие.

– Кто может прийти спустя два часа после начала? – задалась вопросом Офелия, но тут же ощутила на плече руку Торна, одним сжатием ладони он пресек все ее попытки спросить еще хоть что-либо.

Ногой гость в приступе гнева толкнул тележку с реквизитами для выступления и схватился руками за волосы. Офелия сжала губы, уже окончательно приковав взгляд к мужчине, одетому в точности как Гектор.

– Перенос! – взвыл он. – Перенос, сегодня, никто не сообщил! Что сподвигло организаторов перенести важнейший спектакль на час раньше?!

За мужчиной забежала в помещение девушка, ее лодочки на тонком каблучке звонко постукивали по полу. Она выглядела рассеянной, записывала все в толстую тетрадь и старалась при этом поспевать за ним.

– Таковой была воля монсеньора, – объяснила она.

Актер остановился в ступоре. По лицу пробежала тень испуга, словно сейчас его ждала самая жестокая в мире кара. Он медленно повернулся к остановившейся девушке в безмолвии.

– Вы ведь не забыли, что воля монсеньора бывает непредсказуема и зачастую импульсивна? – спросила она и кивнула на сцену. – Вашу роль исполнил другой человек, благодарите судьбу, что такой нашелся. Через десять минут ваш выход, постарайтесь не быть в неведении.

Она ушла с серьезным видом, стук каблуков стал размеренный, как по графику. Резкая смена настроения сама по себе говорила Офелии, что мужчина был ей не начальником, а подчиненным.