Три – вариант нормы (СИ)

Она нахмурилась, услышав это. Что проясниться? Страх тут же сковал движение и ее рука остановилась в сантиметре от дверной ручки. В разум ворвались тысячи разнообразных поворотов событий, а драматизация фразы придумала и поставила Торну тысячу и один новый диагноз. Возможно, он нашел в Изнанке что-то, о чем не ведал, может, снова хотел прыгнуть в зеркало и попасть на самую дальнюю территорию – Офелия подумала обо всем, даже не коснувшись дверной ручки.

Пять минут. Беренильда хотела его задержать до прихода Офелии! А она тут стоит и ждет чуда!

Офелия мягко постучала в дверь, в грудь ударил жар от страха перед встречей, перед неизведанным.

– Входите.

Она открыла дверь и заглянула в комнату. К ее взгляду тут же припала Беренильда, красивые золотистые косы рассыпались по плечам. Красавица стояла, скрестив руки на груди, одета в темное фиолетовое платье в пол, и смотрела на Офелию, застыв в искреннем беспокойстве, чуть ли не тревоге. Офелия видела ее такой впервые, а потому ее подозрения оказались верны: случилось что-то серьезное.

Закрыв дверь практически без звука щелчка, Офелия наконец перевела взгляд на стоящего около кровати Торна, уже надевшего мундир. Она застыла, не в силах сделать и шага, и прямо уставилась на него, с жадностью разглядывая каждый шрам и черту лица, резкую морщину и светлый волос на голове. Единственным, что изменилось во внешности, был цвет и крой мундира, а также ответный взгляд. Офелия надеялась увидеть в нем столь же сильную тоску от разлуки с ней, какая была в ее глазах, а те еще чуть-чуть – и будут на мокром месте. Вместо него она четко видела прежний холод, как во время первой встречи. Холод во взгляде на нее, но не тот, какой она помнила, иной, так Торн смотрел на всех остальных людей, кроме близких, и Офелия еще больше недоумевала: что же с ним случилось?

Торн оценочно оглядел ее сверху вниз, едва ли скривив губы в гримасе, но, благо, был для этого недостаточно эмоционален. Однако Офелия уже хорошо знала Торна и поняла все без слов и действий: она внушала ему сильнейшее отвращение, как и пять лет назад, но почему?! Что она сделала не так?!

Взгляд Торна на миг остановился на обрубках рук, а после вернулся к пуговицам мундира. Он не обращал ни на Беренильду, ни на Офелию внимания, занятый важным делом. Офелия боролась с острым желанием подойти и крепко обнять, но помнила, что Торн не контролирует свои когти. Стараясь бороться, она переключила внимание на Беренильду. Та с надеждой наблюдала за Торном, от нервов покусывая алые губы.

– Торн…

– Только быстро.

Беренильда мельком взглянула на потерянную Офелию, что молча следила за разговором.

– Прошло два года, я тебе уже говорила. Фарук уже знать тебя знает и ему неинтересны твои неоднократные нарушения закона пятилетней давности, – Беренильда старалась держать ровным голос, но тот давал сбои. – Насчет интендантства вопрос будет решен, но… Ты правда ничего не хочешь сделать?

Последний вопрос она произнесла так, словно и сама не верила своим устам. Поведение Торна шокировало не только Офелию, значит, это было несвойственно. Обе они внимательно глядели на него, обе не знали, что сказать, а Офелия вдобавок и причины не понимала.

– Нет, – строго ответил Торн, поправляя светлые манжеты. – Я не знаю эту девушку.

Офелия насупила брови, пытаясь понять, не шутит ли он. Да какая шутка, если речь идет о Торне?! Если он говорит, что не знает Офелию, значит, он не знает Офелию, но это невозможно. Офелия отказывалась верить происходящему, отказывалась воспринимать слова Торна как реальность, но его роботизированные действия и полное безразличие к ситуации ясно говорило о том, что Торн и вправду не знал ее.

– Как ты можешь ее не знать? – недоумевала Беренильда. – Даже имени не помнишь?

– Нет. Не знаю ее имени. Я все всегда помню.

Офелия раскрыла рот от шока, не имея понятия, что сказать. Ее очки окрасились в яркий синий цвет, даже линзы стали идентичными. Она посмотрела на Беренильду, что точно так же не верила не столько словам Торна, сколько тому, что это правда. Он считает, что не знает Офелию, но на самом деле ее не помнит.

Торн чего-то не помнит.

Эта мысль была абсурдна, однако оказалась самой что ни на есть правдой, пусть в нее и сложно поверить.

– Офелия, – тихо промолвила она, не веря, что вынуждена напоминать о столь примитивной вещи, как собственное имя. С наивной надеждой, что это сработает. – Меня зовут Офелия…

Торну эта информация не дала ровным счетом ничего, ведь своих приготовлений к выходу он не остановил ни на секунду, продолжая застегивать манжеты. Если бы это заставило его вспомнить, он бы остановился.

– Буду иметь ввиду, – сухо ответил Торн.

– И куда ты направляешься? – спросила Беренильда так же тихо, как и Офелия.

– В интендантство, – ответил он. – Вернусь не позже шести, до тех пор буду недоступен.