Три судьбы

Потрясённая Рита, заливаясь слезами, в отчаянии шептала:

— Господи, Господи! Что же это такое? Какой кошмар! И мы бы тоже могли там сейчас лежать мёртвыми…

Сомчай сначала стоял с непроницаемым лицом и казался окаменелым, потом попытался позвонить по мобильному телефону, но связи не было. Сергей крепко обнял жену за плечи и спросил у таксиста по-английски:

— У тебя там семья?

— Нет, я не из этих мест, — коротко ответил водитель и двинулся по направлению к своей машине.

— Что мы теперь делать будем? — Рита жалась к мужу, тревожно вглядываясь в его озабоченное лицо.

Он прикурил сразу две сигареты и одну протянул ей, почувствовав, что женщине нужно срочно на что-то отвлечься, пусть даже на такое бессмысленное занятие, как вдыхание и выдыхание табачного дыма, и заговорил бодрым успокаивающим тоном:

— Главное, мы живы. Нам крупно повезло, Марго! Остальное решится. Трудолюбивые азиатские муравьишки очень быстро разгребут завалы и очистят аэропорт, прилетят самолёты и вертолёты, нас вывезут на материк. Возможно, прибудут и наши борта МЧС, они тоже своих не бросают. Мы потеряли только шмотки и сотовые. Деньги, карточки, паспорта и билеты у нас с собой.

Сергей похлопал рукой по кожаной барсетке, которую носил по выработанной с девяностых годов привычке на поясном ремне. После того, как в римском отеле у них украли цифровой фотоаппарат и кружевной пеньюар, он не доверял гостиничному персоналу и не оставлял в номерах технику и документы.

У Маргариты дрожали руки. Она наклонилась, чтобы погасить окурок, и обессилено опустилась на каменный бордюр цветочного газона. Курила она редко, в основном после выпивки, и только облегчённые сигареты. Сейчас, после пережитого потрясения и крепкого табака, голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Сфокусировав взгляд на высаженных полукругом разноцветных цветках, она избегала смотреть в сторону побережья, на полосу разрушения и отчаяния, на которой уцелевшие после цунами пытались спасти тех, кто ещё боролся за жизнь, и укладывали штабелями тела тех, кому больше не за что бороться.

Сергей стоял над ней, переступая в белых кроссовках с пяток на носки и слегка покачиваясь, и вдруг заговорил тихо и вкрадчиво:

— Марго, меня внезапно посетила безумная идея. Только не говори сразу «нет», послушай меня сначала… Я тут подумал… А что если нам взять и исчезнуть? Ведь о том, что мы рано утром уехали, не подозревает ни одна живая душа, кроме нашего гида. А ему известно только то, что мы Серж и Мари. Даже если бы он знал нашу фамилию, не пошёл бы рассказывать полиции или спасателям, что мы живы. Это не его дело. Все будут совершенно уверены в том, что утром мы были на пляже, и нас унесло в океан. Вещи и сотовые остались в домике, это алиби… Хотя домика уже нет… Но цунами — очень удобный момент для того, чтобы начать жизнь сначала.

— Зачем нам начинать жизнь сначала? — поразилась Маргарита и полезла в сумочку за бутылкой воды. — И где её начинать? В этих руинах?

— Руины скоро разгребут. Мы на пару дней снимем домик где-нибудь здесь, в горной части острова. А когда всё стихнет, уедем с Сомчаем на его машине в Бангкок, и там затеряемся.

— Зачем нам теряться? А дети? Они же с ума сойдут! Сейчас начнут передавать новости по всем каналам, а мы даже не можем позвонить Сашке!

— Сашке мы сообщим. И Павлу с Ольгой тоже. На первое время у нас есть настоящие документы, потом новые привезут. Мы можем жить в Таиланде по туристической визе до девяноста дней, а через три месяца выехали на неделю в соседнюю Камбоджи — и снова вернулись. У нас будет вечное лето. А надоест — улетим куда-нибудь в весну или зиму. Как захочется.

— Я не могу тебя понять, Сергей! Что ты такое говоришь? У тебя нервный срыв? Как можно так вот всё бросить в одночасье? Чего ради? У нас в Омске друзья, бизнес, дом!

— Весь мир станет твоим домом, Марго! Мы станем разъезжать по всему свету, у нас же есть деньги. Сашка вступит в наследство, продаст к чертям весь бизнес и переведёт деньги на заграничные счета двух новых людей — тебя и меня. Мы будем встречаться с детьми в любой стране мира. Может, купим виллу в Испании или Италии, или ещё где-нибудь. Ты ведь так любишь море, музеи, магазины, рестораны, новые впечатления!

Скворцов говорил горячо и вдохновенно, и жена смотрела на него снизу вверх с тревожным недоумением. Такое же у него было лицо в детстве, когда он мечтал о школе милиции, в юности — когда они впервые собирались выехать по турпутёвке за границу, в молодости — когда он рассказывал о перспективах создания собственного бизнеса. И вот сейчас, в зрелости, он с такими же горящими глазами доказывает, как это здорово — бросить всё, чего добивался десятилетиями, исчезнуть для всех, кто был рядом, и посвятить остаток жизни отдыху и путешествиям.

— У тебя всё так плохо, Серж? — догадалась вдруг Маргарита и протянула мужу руку, чтобы он помог ей подняться. — Проблемы с бизнесом, с партнёрами?

— Пока ещё не так всё плохо, но скоро будет гораздо хуже, — мрачно пообещал Скворцов, и мечтательная восторженность на его лице сменилась усталым разочарованием.