Три судьбы

— Лишь бы об этом не узнали Сашка и Марго, — с отчаянием произнёс Сергей. Осуждать мать он не мог, просто не имел права, но и принять то, что она ему рассказала, было сложно.

— И не надо им знать. Сейчас дорасскажу тебе эту историю, и мы больше не будем об этом говорить… Я тем летом надеялась, что мы с Сергеем вместе заживём. Но Волошин сказал: «Сама подумай, Тоня, какой из меня муж и отец? Расти уж сына в законном браке при правильном муже». Дал он мне тогда пачку денег, уже новыми, послереформенными «хрущёвскими фантиками», «чтобы пацан ни в чём не нуждался». Потом Сергей ещё десять лет отсидел, и окончательно в Омск вернулся в семьдесят четвёртом году. Сначала неприятно поразился, что ты в школе милиции учишься, но потом решил, что свои люди везде нужны.

— Понятно теперь, почему ты меня с Волошиным познакомила и настаивала на том, что ему можно доверять, и дела с ним вести можно.

— Дела только начинаются, сынок! И думаю, что они будут успешными.

Чем хуже, тем лучше Краснодар, 1995 г

Мудров дважды щёлкнул по кнопке мышки, и мерцающий монитор плавно погас. Сейчас уже трудно себе представить, как можно обходиться без компьютера, а четырнадцать лет назад, когда он только устроился на работу в милицию, о таком чуде техники ещё и не мечтали, обходились печатной машинкой. И хотя количество подшиваемых в дела бумаг от немыслимого скачка технического прогресса не убавилось, умный компьютер — это всё же не механическая машинка. Впрочем, и сам он уже не инспектор уголовного розыска, а начальник районного отдела милиции. Всё в том же Краснодаре, только уже в другой стране.

В восьмидесятые годы сотрудники милиции ещё обладали безусловным авторитетом. Кубанский участковый Николай Назаров умудрялся собрать разом до пятнадцати мелких хулиганов, оформить документы на их задержание, запечатать их в пакет и отдать тому, кого назначал «старшим группы». И нарушитель ехал за двадцать километров с остальными и сдавал пакет в дежурную часть. Всех скопом закрывали в камере до суда, который выносил постановления на аресты — кому пять суток, кому пятнадцать. И никому из хулиганов по дороге в отделение не приходило в голову сбежать, потому что все знали: с дядей Колей шутить нельзя.

В то время от милиции требовали высоких показателей раскрываемости преступлений, и они доходили примерно до уровня девяноста процентов, а иногда поднимались и выше. Начальники территориальных органов соревновались друг с другом, в чьём районе процент больше, кто первое место по городу займёт. Иногда специально придерживали карточки, чтобы в случае отличных показателей иметь возможность перекинуть в отчётности парочку раскрытых в этом месяце дел на следующий, ведь неизвестно, как дальше сложится оперативная обстановка. Если у кого-то были знакомые в информационном центре, через них узнавали, как дела у соседей:

— Ленинский всё сдал?

— Да, сдал.

— А какой процент?

Узнал, подсчитал, привёз свои карточки, и стал первым. И ведь приписок-то не было, девяносто девять и девять десятых сведений о раскрываемости преступлений соответствовали действительности. Победители вырывались вперёд, получая премии, звания, назначения. Когда Мудров переходил на вышестоящую должность, стиль руководства любимых начальников брался им на вооружение и использовался в дальнейшей работе. От каждого из них можно было почерпнуть что-то важное, и не только как совещания проводить, но и личное время. Этому ведь тоже необходимо учиться. К примеру, если собрались выехать на природу на шашлыки, надо иметь представление, где купить мясо и как его замариновать. Надо знать, в какое место лучше выехать, где взять шампура и мангал. А, может, лучше напроситься со своим мясом в гости к тем, у кого они есть. В течение жизни каждый человек беспрестанно что-то видит, слышит, осязает, и если применять на практике лучшее из того, чему научился в работе и личной жизни, успех обеспечен.

Сейчас Мудров сам отчитывался за район, только проценты раскрываемости уже не столь важны. Главной задачей при нынешней криминальной обстановке стало сдерживать безудержный рост разгулявшейся преступности, ведь то, что раньше считалось чрезвычайным, сегодня перешло в разряд обыденного.

Когда он занимал должность заместителя начальника УВД по оперативной работе одного из районов Кубани, станицу потрясло жестокое убийство пожилой супружеской пары и их одиннадцатилетнего внука. В советские годы тройное убийство, да ещё, в том числе, и ребёнка, было происшествием немыслимым. И его удалось раскрыть буквально за один день.

Мудров тогда вернулся домой заполночь, осунувшийся, посеревший. Светлана давно уложила дочек спать и ждала мужа, чтобы накормить ужином, хотя и догадывалась, что после такого напряжённого дня ему, возможно, будет не до еды, и уж точно не до разговоров. Но, уловив исходящий от него запах табака, всё же не удержалась и спросила почти с порога:

— Ты опять начал курить? Как там, поймали убийц?