Три судьбы

Мудров пригласил на свадьбу весь свой отдел, и молодёжь поехала в Курени, где тогда располагался ресторан «Хата Казака». Сели за накрытый стол, пошли поздравления и тосты. Когда у невесты традиционно украли туфлю, (вообще-то это был босоножек) милиционеры разыграли целый спектакль. Один выступил адвокатом, другой прокурором, а невеста, конечно, была потерпевшей. Провели расследование, нашли свидетеля, вычислили виновного и тут же осудили. В общем, немного пошутили, погуляли, и ночью молодожёны улетели в Омск.

Их появление ранним утром на пороге квартиры Светиных родителей стало для отца и матери шоком, они ничего не знали ни о бракосочетании, ни о прилёте молодых. Но уже через несколько дней мама устроила молодым «настоящую» свадьбу в ресторане «Сибирские огни». В то время она работала санитарным врачом в пищевой группе, ресторан входил в число контролируемых ею объектов, и не было сложности в том, чтобы организовать ужин для близких родственников молодожёнов. Из Лёшиных друзей был только его школьный друг Владимир, из Светиных подруг — только Инна.

Поначалу молодую жену огорчило, что свекровь восприняла её с лёгкой прохладцей, по крайней мере, особого восторга невестке не высказала, разве что отметила как данность:

— Какие красивые у девушки волосы.

Волосы, конечно, были красивые, длинные, густые, тёмные, блестящие. Но ведь не только этим достоинством обладала молодая жена, и ей так по-детски хотелось похвал и комплиментов!

Повзрослев, Света поняла, что Анастасия просто очень спокойный, выдержанный и уравновешенный человек, как и Лёша. Такой же, в бабушку и отца, выросла их старшая дочь. С годами Светлана оценила то, что свекровь никогда не лезла в их дела. Она очень любила сына и внучек, но занимала чётко выраженную позицию: «Я не хочу ничего плохого знать». Анастасия никогда не ругалась, не скандалила и не выражала восторгов. У Светы в семье, наоборот, все были очень эмоциональными, громко разговаривали, радовались за всех, печалились тоже за всех абсолютно, и бурно выражали чувства. Тогда как её свекровь громко не говорила, никогда ни с кем не спорила, ни на что не обижалась и делала всё по-своему молча. У неё был замечательно комфортный характер. Наверное, именно в этом и крылся секрет её здоровья и долголетия.

* * *

На следующее лето Светлана получила диплом, Алексей прилетел за ней в Омск, они собрали вещи и поехали в Краснодар через Москву. Жили «по-богатому» в гостинице «Ленинградская», в номере рядом с иностранцами, которые были красиво «по-заграничному» одеты, и от них всегда так хорошо пахло дорогим парфюмом.

Купили Лёше импортное кожаное пальто с подстёжкой и столовый сервиз. Потом поехали в отдыхать в Гагры. В общем, все три тысячи рублей, которые подарили молодожёнам их родители и родственники, они как-то внезапно прокутили, а потом с нетерпением ждали первую после отпуска Лёшину зарплату. В августе Света вышла на работу в управление полиграфии.

Первое семейное жильё Мудровы сняли во дворе по улице Ленина, где стоял ряд одноэтажных домиков, каждый из которых разделён на четыре квартиры. В одной из них жила бабушка Мария, вторую она сдавала. Планировка затейливостью не отличалась. Заходишь в квартирку — и сразу попадаешь в узкую кухоньку, из неё — проход в небольшую комнатку. Газовая плита в жилище имелась, а водяная колонка и туалет находились на улице. Контейнер со Светиным «приданым» ещё не пришёл, и на первое время Алексей принёс из общежития матрас и постельное бельё, а баба Маша подарила им махровое покрывало. Спали на полу, бельё сдавали стирать в прачечную. Не было даже шкафчика, чтобы разложить вещи. Вообще ничего не было, кроме роскошного сервиза на двенадцать персон, который они привезли из Москвы.

Когда они в следующий раз полетели в столицу, Света предложила:

— Лёша, давай купим ещё один сервиз.

— Соглашусь только на кофейный. Обеденный больше не стану в самолёт тащить.

Когда пришёл контейнер, Мудровы заполучили большой диван, раскладной стол-тумбу, книжные полки, постельное бельё, тёплые вещи и шерстяной ковёр — куда же без ковра! Мама, конечно, изощрялась, как могла, чтобы помочь молодым. Накидала в контейнер тушёнки, сгущенного молока, рыбных консервов, чтобы «дети» не оголодали. А мыла она прислала столько, что Света ещё шесть лет спустя стирала им дочкины пелёнки.

За «апартаменты» отдавали половину Лёшиной зарплаты — восемьдесят рублей. Она получала сто двадцать. И прожили они так около года, пока не заполучили такое же «благоустроенное», но зато бесплатное жильё.

Лёша уже работал в городском УВД вместе с парнем, который жил в саманном домике в «шанхайском» дворе. До революции весь двор принадлежал батюшке, который жил в своём доме, в других — обслуга, а на задней части располагались конюшни. Лёшин коллега получил квартиру, освободил домик кухарки, и молодые срочно туда переехали. Бывшая конюшня тоже была поделена на квартиры, в одной из них жил знакомый участковый, и там были очень высокие потолки, ведь рассчитано помещение было на лошадей, но жили люди — и ничего.