Три пункта бытия

Пространство под лежаком было пополам разгорожено простыней. В одной половине двое бородатых молодых людей играли в «подкидного дурачка». В другой дремала не очень молодая и не очень хрупкая женщина.

— Слушай, а может, тебе комиссия нужна? — спросил спасатель. — По проверке работы товарища Боцманова?

— Ну зачем это мне комиссия? — удивился Оська. — Да ее, поди, и вовсе не найдешь?

— Раз плюнуть!

И спасатель плюнул и подвел Оську к большому зонту, в тени которого разместилось трое довольно тщедушных мужчин, три довольно полные дамы и шесть туго набитых чемоданчиков.

— Председатель проверочной комиссии! — спасатель ткнул пальцем в мужчину-брюнета. — Заместитель! — сказал он, ткнув в блондина. — Секретарь! — чуть-чуть деликатнее спасатель отметил даму в невероятно пестром купальнике. Об остальных он сказал: — Рабочие члены!

Оська осмотрел комиссию и спросил:

— Комиссия проверяет товарища Боцманова здесь, а товарищ Боцманов там?

— Естественно, товарищ Боцманов там, ему надо готовить акт проверки! А комиссия здесь ждет этого акта.

— Ну, тогда так: сначала поищу Олешку! Пойду поищу сам. Спасибо за хлопоты! Будешь в тундре, заходи! Так Олешка Дроздов сделался профессором, да?

Солнце еще выше поднялось над пляжем, над морем, над городом.

Прохожие сосредоточивались на теневой стороне улицы, мороженщики туда же перекатывали свои торговые точки, а бабуси — коляски с внуками и внучками. Самостоятельные внуки и внучки тянули в спасительную тень бабусь.

И только один Оська целеустремленно шагал в своих одеяниях из оленьих шкур, ничуть не заботясь о том, где солнце, а где тень.

Идут троллейбусы, идут автобусы, идут прохожие, а вот идет Оська.

На перекрестке улиц он приблизился к милиционеру.

Милиционер козырнул, наклонился к нему и спросил:

— В чем дело, дорогой товарищ?

— Ищу одного...

— Нарушителя?

— Ну, какой там нарушитель, сроду нет! Профессором служит.

— Есть один ученый. Герой Социалистического...

— Этот не герой. Сроду нет!

— Есть и профессора не герои. Тоже есть. Фамилия? Имя? Отчество? Семейное положение?

— Ну, — руками Оська сделал в воздухе рисунок, — вот такой!

— Так, так, — понял милиционер. — Так, так... Это нужно идти... — милиционер четкими взмахами жезла пояснил Оське: — Прямо — налево — вверх — направо.

Короче идти прямо в НИИНАУЗЕМС!

— В НИИ? — переспросил Оська.

— Само собой, — кивнул милиционер.

— В НАУ?

— Точно!

— В ЗЕМС?

— Вот именно! — подтвердил милиционер.

— Понятно... А что получится?

— Из чего получится? — не понял милиционер.

— НИИ — раз! Да? — стал повторять Оська.

— Само собою!

— НАУ — два! Да?

— Точно!

— ЗЕМС — три! Да?

— Вот именно! — снова подтвердил товарищ милиционер.

— НИИНАУЗЕМС, — повторил Оська. — А что из этого получится?

— Вот как ставишь вопрос! — милиционер принял официальную позу. — А это уже не телефонный разговор. Вот так!

Оська выразительно посмотрел на милиционера.

Милиционер выразительно посмотрел на Оську.

Оська козырнул милиционеру.

Милиционер козырнул Оське.

Они поняли друг друга, и милиционер, наклонившись к Оське, сказал с выражением:

— Научно-исследовательский институт научного землестроительства! Руководитель — товарищ Боцманов Михаил Капитонович.

— Ясно! — ответил милиционеру Оська почти в той же конфиденциальной тональности.

И деловым шагом пошел: прямо, налево, вверх, направо.

Кабинет товарища Боцманова имеет четырехугольную форму при одном тамбуре.

В стене позади письменного стола в кабинете не было дверей.

Ни слева, ни справа от того же стола не было этажерок с книгами.

Зато слева был большой стеклянный футляр, а внутри футляра был в развернутом виде пестрый флаг с надписью: «НИИНАУЗЕМС».

Справа тоже был большой стеклянный футляр, а внутри футляра белоснежная модель двухпалубного, очень красивого корабля.

— Перерыв делать недосуг! — сказал товарищ Боцманов. — Работать надо. Робить надо, мужички, да! Итак, продолжаем... — Посмотрел на часы. — Без пяти шесть!

Михаил Капитонович — мужчина солидный, имел при себе усы среднего размера, не очень густые.

Когда Михаил Капитонович Боцманов произносил такие слова, как «товарищи» или «мужички», он поднимал от бумаг серьезные глаза и осматривал ими всех присутствующих.

Все присутствующие слушали внимательно, устремив взгляд на его усы.

— Для нас основное и главное, товарищи, — говорил товарищ Боцманов, — уложиться в установленные сроки и подготовить выводы комиссии, которая проверяет нашу работу. Комиссию, товарищи, тоже надо понять: у нее жены, мужья и дети, а в школах учебный год на носу. У нее командировочные на исходе и прочие тоже, ей надо возвращаться домой, а дело на сегодняшнее число на мертвой точке. Имеется проект решения... — Товарищ Боцманов поднял со стола бумагу и прочел с выражением и подъемом: — «Признать работу института в целом вполне удовлетворительной...» Возражения? Поправки? Добавления?

Открылась дверь, и в кабинет вошел Оська.

— Привет! — сказал он всем присутствующим, а потом. решил, что этого недостаточно, и стал пожимать руки персонально. — Привет! Привет! Привет! Продолжайте, дорогие товарищи! Не помешаю? А где же Олешка? Профессор, доктор Дроздов?