Три недели с моим братом

Мы получили ответ на свои молитвы в конце января 1991 года, но на сей раз никому ничего не сказали – не хотели повторения того, что случилось в прошлый раз. В апреле мы узнали, что ребенок развивается нормально, и наконец сообщили всем о беременности Кэти. К лету живот Кэти вырос, и она часами изучала книги с именами детей и читала «Чего ждать, когда ждешь ребенка».

Однако в нашей жизни хватало и неприятностей. Они шли одна за другой, не давая передышки. Невзирая на две работы – три, если считать работу Кэти, – денег нам не хватало. У Кэти была оформлена страховка, покрывающая беременность, тем не менее в начале лета, на сроке пяти месяцев, ее все равно уволили. Когда наш щенок кокер-спаниеля стал весить двадцать фунтов, нас выселили из дома, пришлось искать новое место жительства. Одна из машин сломалась так, что не починишь, а другой было тринадцать лет, и на счетчике у нее значилось сто тысяч миль. Налоговое управление решило проверить и мой бизнес, и мою личную налоговую декларацию за последние три года. Все было в порядке, но попробуйте работать на двух работах, да еще и собирать нужные документы!..

Я чудом сумел в срок закончить книгу «Вукини», написанную в соавторстве с Билли Миллсом. И хотя ее позже напечатали, я не питал иллюзий о себе, как о писателе – вся заслуга принадлежит Билли Миллсу.

В сентябре я повез жену в больницу – начались схватки. Все происходило слишком быстро, и Кэти была готова родить прямо в дороге. Однако ребенок лежал неправильно, Кэти не могла разрешиться от беременности и страдала от чудовищной боли. В предродовой палате возникла суматоха, вскоре прибыла акушерка, но сердце ребенка вдруг начало биться медленнее.

По лицам акушерки и медсестер я понял, что дело серьезное. Мы могли потерять и этого ребенка.

Мир вдруг съежился до Кэт и младенца, от беспомощности меня захлестнула паника, я едва осознавал кипящую вокруг деятельность. Акушерка взялась за дело, и я отошел, молясь истово, как никогда.

Миг спустя я стал отцом. Кожа ребенка была серой, и он не кричал. Позже мы узнали, что виной тому анемия – кровь ребенка вытекала обратно через пуповину. Но в тот миг я всего лишь желал услышать его крик.

И вечность спустя услышал.

Через несколько минут – они казались невероятно долгими – акушерка заверила нас, что все будет хорошо, и я впервые за день расслабился и осознал, что мы стали родителями. Сын лежал рядом с Кэт. Мы назвали его Майлз Эндрю, и первым об этом узнал Мика.

– Я отец! У меня родился сын! – крикнул я в телефонную трубку.

Мика радостно ахнул.

– Поздравляю, папочка! А как себя чувствует мамаша?

– Отлично! Ребенок, к счастью, тоже. Ты должен приехать! Ты должен увидеть малыша! Он такой милый!

Мика снова засмеялся.

– Уже еду, братишка. Уже еду.

Он первым из родственников добрался до больницы и, бросив взгляд на Майлза, заявил:

– Слушай, вылитый я!

Я хлопнул его по спине.

– Нет уж, красавчик, к появлению на свет этого парня ты отношения не имеешь!

* * *

Я стал отцом, у меня началась новая жизнь, но мы с Микой общались по-прежнему. Какое-то время он помогал мне с ортопедическим бизнесом, пока к концу года я не решил бросить это дело. После появления ребенка нужно было заняться чем-нибудь, приносящим более стабильный доход. В начале 1992 года я стал представителем аптечной сети «Ледерле лабораториз» и впервые в жизни начал зарабатывать больше прожиточного минимума. Мне было двадцать шесть лет.

Ребенок и серьезные перемены не давали мне зацикливаться на мыслях о маме, но у отца настроение по-прежнему то поднималось, то падало. После летнего жизнерадостного настроя он впал в депрессию, потом снова оживился. Дошло до того, что мы не знали, в каком состоянии он нас встретит, и начали всерьез подозревать у отца маниакально-депрессивное расстройство.

Сестра тоже переживала нелегкие времена в попытках найти свой путь, как это свойственно многим молодым людям. Училась она не сказать чтобы блестяще, затем вовсе бросила университет и вышла на работу на полный день, но через несколько недель уволилась. Потом она то и дело меняла работу, успев побывать и официанткой, и инструктором аэробики, и администратором в солярии. Они с Микой вновь стали снимать разные квартиры, и отец помогал ей с оплатой аренды. Внешне она тоже изменилась. В двадцать с небольшим лет она стала настоящей красавицей и пользовалась успехом у противоположного пола. Однако подобно Мике не задерживалась надолго ни с кем.

– Что с вами такое? – однажды спросил я брата.

– О чем ты?

– О тебе и Дане. Почему вы не можете встречаться ни с кем дольше месяца?

– Я встречался с Джули и Синди несколько лет.

– Вы несколько раз расставались и встречались с другими людьми. А потом ты порвал с ними обеими.

Мика улыбнулся.

– Ну, Ник, не всем хочется жениться в двадцать три года.

– Я не собирался жениться так рано. Просто я встретил Кэти.

– Не обязательно было сразу же играть свадьбу.

– Обязательно. Знаешь, что она сказала мне по прилете в Калифорнию? Когда я приехал за ней в аэропорт?

Мика покачал головой.