Три мушкетера. Том второй

 Милэди приняла самый ласковый, дружескій тонъ, на какой была только способна, и придала необыкновенное оживленіе разговору. Вмѣстѣ съ тѣмъ лихорадка, оставившая было ее на одну минуту, возвратила опять блескъ ея глазамъ, румянецъ -- щекамъ и розовый цвѣтъ -- губамъ. Д'Артаньянъ снова нашелъ въ ней прежнюю Цирцею, очаровавшую его уже своими чарами. Его любовь, казавшаяся ему уже погасшей, была только усыплена и снова пробудилась въ его сердцѣ. Милэди улыбалась, и д'Артаньянъ чувствовалъ, что готовъ заслужить себѣ вѣчную кару изъ-за одной этой улыбки.

 Была одна минута, когда онъ почувствовалъ въ себѣ что-то вродѣ угрызеній совѣсти. Мало-по-малу милэди сдѣлалась болѣе сообщительной. Она спросила у д'Артаньяна, есть ли у него любовница.

 -- Увы! сказалъ д'Артаньянъ самымъ нѣжнымъ голосомъ, на какой былъ только способенъ,-- можете ли вы быть настолько жестоки, чтобы предлагать мнѣ подобные вопросы, мнѣ, который съ тѣхъ поръ, какъ увидѣлъ васъ, только и дышитъ, и живетъ вами и для васъ.

 У милэди появилась странная улыбка.

 -- Такъ вы меня любите? спросила она.

 -- Нужно ли мнѣ говорить вамъ это и развѣ вы не замѣтили сами?

 -- Напротивъ, но вы знаете: чѣмъ въ сердцѣ болѣе гордости, тѣмъ труднѣе оно сдается.

 -- О, что дается трудно, меня не пугаетъ; я страшусь только невозможнаго.

 -- Для дѣйствительной любви нѣтъ ничего невозможнаго.

 -- Ничего?

 -- Ничего, сказала милэди.

 -- Чортъ возьми! подумалъ про себя д'Артаньяны -- тонъ совсѣмъ перемѣнился. Не влюбилась ли ужъ въ меня эта капризная, женщина и не собирается ли она дать мнѣ лично еще другой такой же сапфиръ, какой ужъ дала мнѣ вмѣсто Варда?

 Д'Артаньянъ быстро придвинулъ свой стулъ къ милэди.

 -- Посмотримъ, сказала она,-- что бы вы сдѣлали, чтобы доказать мнѣ любовь, про которую вы говорите?

 -- Все, чего бы отъ меня ни потребовали. Приказывайте, и я готовъ повиноваться,

 -- Всему?

 -- Всему! вскричалъ д'Артаньянъ, знавшій впередъ, что, говоря такъ, онъ немногимъ рискуетъ.

 -- Если такъ, поговоримте немножко, сказала милэди, въ свою очередь придвигая кресло къ стулу д'Артаньяна.

 -- Я слушаю васъ, сударыня.

 Милэди на минуту призадумалась, какъ бы колеблясь; затѣмъ, точно рѣшившись, она сказала:

 -- У меня есть врагъ.

 -- У васъ врагъ?! вскричалъ д'Артаньянъ, притворяясь изумленнымъ.-- Господи, возможно ли это? у такой прекрасной и доброй, какъ вы!

 -- И врагъ смертельный.

 -- Въ самомъ дѣлѣ?

 -- Врагъ, оскорбившій меня такъ жестоко, что между мной и имъ -- война на смерть. Могу ли я разсчитывать на васъ, какъ на помощника?

 Д'Артаньянъ сейчасъ же понялъ, чего именно хочетъ мстительное созданье.

 -- Можете, сударыня, сказалъ онъ съ напускной важностью:-- моя рука, какъ и мое сердце, принадлежатъ вамъ вмѣстѣ съ моей любовью.

 -- Въ такомъ случаѣ, сказала милэди,-- если вы настолько же великодушны, какъ и влюблены...

 Она пріостановилась.

 -- Ну, что же? спросилъ д'Артаньянъ.

 -- А то, сказала милэди послѣ минутнаго молчанія,-- что съ сегодняшняго дня не говорите больше о невозможности.

 -- Мнѣ не вынести такого счастья! вскричалъ д'Артаньянъ, бросаясь на колѣни и покрывая поцѣлуями руки, которыхъ она не отнимала.

 -- Отомсти за меня этому низкому Варду, думала милэди, стиснувъ зубы,-- и я сумѣю затѣмъ отдѣлаться и отъ тебя, двойной глупецъ, живая шпага.

 -- Отдайся добровольно въ мои руки такъ нагло сначала посмѣявшаяся надо мной, лицемѣрная и зловредная женщина, думалъ про себя д'Артаньянъ,-- и тогда я посмѣюсь надъ тобою вмѣстѣ съ тѣмъ, котораго ты хочешь убить моей рукой.

 Д'Артаньянъ поднялъ голову.

 -- Я готовъ, сказалъ онъ.

 -- Такъ, значитъ, вы меня поняли, дорогой г. д'Артаньянъ?

 -- Я понялъ бы васъ по одному взгляду.

 -- Итакъ, вы согласны поднять за меня вашу руку, которая уже доставила вамъ столько славы?

 -- Сію же минуту.

 -- Но я, сказала милэди,-- какъ отплачу я вамъ за такую услугу; я знаю влюбленныхъ, эти люди никогда даромъ не дѣлаютъ ничего.

 -- Вы знаете, что я прошу единственной награды отвѣчалъ д'Артаньянъ,-- единственной, достойной васъ и меня.

 И онъ нѣжно привлекъ ее къ себѣ. Она почти не сопротивлялась.

 -- Какой корыстолюбивый! сказала она, улыбаясь.

 -- Ахъ! вскричалъ д'Артаньянъ, дѣйствительно увлеченный страстью, которую эта женщина умѣла разжигать въ его сердцѣ,-- ахъ! это потому, что мнѣ такъ трудно вѣрится въ мое счастье, и, постоянно опасаясь, чтобы оно не улетѣло, какъ мечта, я тороплюсь поскорѣе осуществить его.

 -- Такъ заслужите же это предполагаемое счастье.

 -- Я жду вашихъ приказаній.

 -- Правду вы говорите? спросила милэди съ проблескомъ послѣдняго сомнѣнія.

 -- Назовите мнѣ того низкаго человѣка, который могъ заставить ваши прекрасные глаза пролить слезы.

 -- Кто вамъ сказалъ, что я плакала?

 -- Мнѣ показалось...

 -- Такія женщины, какъ я, не плачутъ.

 -- Тѣмъ лучше!.. Но скажите же его имя.

 -- Не забудьте, что въ ею имени -- моя тайна.

 -- Но, все-таки, нужно же мнѣ знать, какъ его зовутъ!

 -- Да, нужно... Вотъ видите, какъ я вамъ довѣряю!..

 -- Вы наполняете меня такой радостью!.. Его имя?

 -- Вы его знаете.

 -- Право?

 -- Да.