Три мушкетера. Том первый

 Разговоръ естественно коснулся тюремнаго заключенія бѣдняги. Г. Бонасье, не знавшій, что д'Артаньянъ слышалъ его разговоръ съ незнакомцемъ Менга, разсказалъ своему молодому жильцу о преслѣдованіяхъ этого чудовища г. де-Ляффемъ, котораго онъ въ продолженіе всего своего разсказа не называлъ иначе, какъ кардинальскимъ палачомъ, и очень распространился о Бастиліи, о желѣзныхъ запорахъ, о калиткахъ, отдушинахъ, о рѣшеткахъ и всякихъ инструментахъ пытки.

 Д'Артаньянъ слушалъ съ удивительной любезностью и затѣмъ, когда тотъ кончилъ, спросилъ его:

 -- А относительно г-жи Бонасье узнали ли вы, кто ее похитилъ? Вѣдь я не забылъ, что, благодаря этому непріятному случаю, я имѣлъ счастіе познакомиться съ вами.

 -- А, сказалъ Бонасье,-- они были такъ осторожны, что не сказали мнѣ этого, да и жена моя клялась всѣми святыми, что она не знала этого. Но сами-то вы, продолжалъ г. Бонасье съ полнымъ добродушіемъ,-- что съ вами было и что вы подѣлывали всѣ эти дни? Я давно не видѣлъ ни васъ, ни вашихъ друзей, и, должно полагать, вы не на улицѣ Парижа такъ запылили ваши сапоги; я видѣлъ, какъ Плянше чистилъ ихъ вчера.

 -- Вы правы, мой любезный Бонасье, я со своими друзьями совершилъ небольшое путешествіе.

 -- Далеко?

 -- О, нѣтъ, какихъ-нибудь сорокъ миль отсюда: мы ѣздили проводить г. Атоса на Форжескія воды, гдѣ мои друзья и остались.

 -- А вы вернулись? спросилъ Бонасье, придавая своему лицу самое лукавое выраженіе.-- Такимъ красавцамъ, какъ вы, не удается надолго получить отпуска отъ своей любовницы, и навѣрное васъ съ нетерпѣніемъ ждали въ Парижѣ, не правда ли?

 -- Честное слово, это правда, смѣясь отвѣчалъ молодой человѣкъ:-- я въ этомъ признаюсь вамъ тѣмъ болѣе, мой любезный Бонасье, что отъ васъ ничего нельзя скрыть. Да, меня ждали съ большимъ нетерпѣніемъ, ручаюсь вамъ въ этомъ.

 Легкое облачко пробѣжало по лицу Бонасье, но такое легкое, что д'Артаньянъ не замѣтилъ его.

 -- А теперь васъ вознаградятъ за ваше прилежаніе, продолжалъ торговецъ съ легкимъ извиненіемъ въ голосѣ, на которое д'Артаньянъ обратилъ не больше вниманія, чѣмъ на минутное облачко, омрачившее передъ тѣмъ лицо почтеннаго человѣка.

 -- Ага, вы притворяетесь добрякомъ! смѣясь, замѣтилъ д'Артаньянъ.

 -- Нѣтъ, я сказалъ это только для того, отвѣтилъ Бонасье:-- чтобы узнать, поздно ли вы вернетесь домой?

 -- Но къ чему этотъ вопросъ, любезный хозяинъ? спросилъ д'Артаньянъ,-- развѣ вы намѣрены меня дожидаться?

 -- Нѣтъ, но послѣ моего ареста и случившагося у меня воровства я очень пугаюсь, когда слышу, что отворяютъ дверь, въ особенности ночью. Что жъ дѣлать, я совсѣмъ не военный!

 -- Ну, такъ не пугайтесь же, если я вернусь въ часъ, два или три часа ночи. И если я даже вовсе не вернусь, вы все-таки не пугайтесь.

 На этотъ разъ Бонасье такъ поблѣднѣлъ, что д'Артаньянъ не могъ не замѣтить этого и спросилъ, что съ нимъ.

 -- Ничего, ничего. Съ тѣхъ поръ, какъ меня постигли несчастія, я подверженъ обморокамъ, которые случаются со мной вдругъ, и теперь я вдругъ почувствовалъ дрожь. Не обращайте на меня вниманія. Вамъ только и заботы, что о своемъ счастіи.

 -- Въ такомъ случаѣ у меня много заботъ, потому что я счастливъ.

 -- Не совсѣмъ еще, погодите... Вы сказали: сегодня вечеромъ?

 -- Такъ что жъ! Этотъ вечеръ настанетъ, надѣюсь! А, можетъ быть, вы его ждете съ тѣмъ же нетерпѣніемъ, какъ и я? Можетъ быть, сегодня вечеромъ г-жа Бонасье навѣститъ своего супруга?

 -- Г-жа Бонасье сегодня вечеромъ не свободна, важно отвѣтилъ ея мужъ:-- она занята въ Луврѣ своей службой.

 -- Тѣмъ хуже для васъ, любезный хозяинъ, тѣмъ хуже; когда я счастливъ, мнѣ хочется, чтобы всѣ были счастливы, но, повидимому, это невозможно.

 И молодой человѣкъ удалился, хохоча во все горло отъ шутки, понятной, какъ онъ думалъ, только ему одному.

 -- Желаю вамъ хорошо повеселиться! отвѣчалъ Бонасье гробовымъ голосомъ.

 Но д'Артаньянъ уже былъ слишкомъ далеко, чтобы его услышать, да если бы и разслышалъ, въ томъ настроеніи духа, въ которомъ онъ былъ, вѣроятно, онъ и не замѣтилъ бы этого.

 Онъ направился въ отель г. де-Тревиля.

 Его посѣщеніе наканунѣ, какъ помнятъ, было очень коротко, и онъ не успѣлъ почти ничего объяснить. Онъ нашелъ г. де-Тревиля внѣ себя отъ радости. Король и королева были въ высшей степени любезны съ нимъ на балу. Правда, что кардиналъ зато былъ очень угрюмъ.

 Въ часъ ночи онъ удалился съ бала подъ предлогомъ, что ему нездоровится; что же касается до ихъ величествъ, то они вернулись въ Лувръ только въ 6 часовъ утра.

 -- А теперь, сказалъ г. де-Тревиль, понижая свой голосъ и вопросительнымъ взглядомъ осматривая всѣ углы комнаты, чтобы убѣдиться, что они въ самомъ дѣлѣ одни,-- теперь поговоримъ о васъ, молодой другъ мой, такъ какъ очевидно, что ваше счастливое возвращеніе было отчасти причиной радости короля, тріумфа королевы и униженія его высокопреосвященства. Теперь вамъ слѣдуетъ сильно остерегаться.

 -- Чего же мнѣ бояться, отвѣчалъ д'Артаньянъ:-- пока я буду имѣть счастье пользоваться милостью ихъ величествъ?